Ингрид замолчала. Затем осторожно произнесла:

— Извините. Но мне было обидно. Когда я увидела, что выс ней уходите.

Они подошли к собору. Здесь уже стояла вся группа. РутаЮльевна строго всех оглядела. Заметив, что Ингрид и Дронго подошли вместе, онанеодобрительно сжала губы, но не посмела сделать замечание в присутствииостальных. Балодис одобрительно кивнул, Лена удивленно взглянула на них, аКруминьш просто отвернулся. Только Меднис улыбнулся своей издевательскойулыбкой, словно зная нечто такое, чего никто не знал.

Они вошли в собор. Величественное здание севильского собораначали сооружать в тысяча четыреста втором году на фундаменте мечетиАльмохадов. Некоторые постройки были еще целы и их несколько раз перестраивали.Например, почти стометровая башня-колокольня Хи-ральда была построена еще вконце двенадцатого века как минарет мечети. В конце шестнадцатого века соборбыл практически закончен и стал одним из самых известных христианских храмов вмире.

У алтаря собора можно было увидеть тридцать шесть картин,рассказывающих о жизни Иисуса Христа и его матери Девы Марии. Собственно, собори был назван именем Девы Марии. В примыкающих к собору постройках можно былолюбоваться картинами Сурбарана и Мурильо.

В самом соборе кроме роскошного позолоченного алтарянаходилась Королевская капелла, рядом с которой покоились останки взявшегогород Фердинанда Святого и его сына Альфонса Мудрого. Но самым известнымсооружением собора было надгробие Колумба, на высоком постаменте четыре искусновыполненные бронзовые фигуры несли гроб, также выполненный из бронзы.

Гарсиа, влюбленный в свой город и его историю, не закрывалрта ни на минуту. Он показывал детали Собора, рассказывал о каждой из них,поминутно оглядываясь на гостей, словно проверяя впечатление от сказанного.Круминьш слушал его равнодушно: похоже ничто не могло вывести режиссера изсостояния мрачной меланхолии. Меднис почти не слушал. Он часто отвлекался,отходил, рассматривая картины или фрески, громко и смачно жевал. Женщинывнимательно слушали Гарсиа. Балодис также не отходил от них, а Дронго, вообщелюбивший узнать что-нибудь новое, также внимательно слушал пояснения испанца.

Они вышли во внутренний двор, похожий на черно-белуюшахматную доску, настолько искусно были уложены темные и светлые камни. Этоместо раньше называлось Апельсиновым двориком и во времена правления мавровслужило местом омовения верующих.

— С другой стороны можно выйти на дворецАлькасар, — вдохновенно рассказывал Гарсиа, — в течение семи веков онслужил дворцом испанских королей. Там жил известный своей жестокостью ПедроЖестокий, который убил не только своего родного брата Фадрика, но и,пренебрегая всеми законами гостеприимства, даже осмелился убить своего гостя —правителя Гранады Абу Сайда, чтобы завладеть его сокровищами. При этих словахГарсиа Лена вздрогнула, Рута Юльевна нахмурилась, Ингрид побледнела. Балодисшумно вздохнул и оглянулся, а подошедший в этот момент Меднис только улыбнулся,показывая свои лошадиные зубы.

В этот момент у стоявшего рядом полицейского по рацииспросили где они находятся. Он сразу ответил, что в Апельсиновом дворике.Следователь приказал, чтобы они никуда не уходили. Гарсиа сразу обернулся ипосмотрел на всех членов группы. Кроме режиссера Круминына, все стояли рядом сним.

— Он, наверное, остался в здании собора, —предположил Балодис, — сейчас я его позову.

— Нет! — слишком поспешно и громко выкрикнулГарсиа. — Не нужно никого звать. Я сам пойду и найду сеньора Круминьша.Пожалуйста, оставайтесь все здесь и никуда не уходите.

Он повернулся и поспешил в собор.

— Опять этот Круминьш, — недовольно проворчалаРута Юльевна. — Сколько можно издеваться над людьми?

— Наверное, он заблудился, — сказал, пытаясьуспокоить ее, Балодис. — Сейчас Гарсиа его приведет.

— После вчерашнего случая он не долженотлучаться, — громко заявила коммерческий директор, — и вообще ядумаю, что это наша последняя работа с господином Круминьшем. Больше он с намиработать не будет.

Не успела она договорить, как во дворике показалисьнесколько полицейских во главе со следователем. Среди них был и Диего Таррега.Он подошел к Дронго.

— Мы все проверили, — пояснил он. — В комнатепогибшей найдены отпечатки пальцев режиссера Круминьша. Куда он пропал?

— Гарсиа пошел за ним, — пояснил Дронго.

— Карамба! — выругался Таррега. — Извините. Яне думал, что Круминьш захочет сбежать.

— Он в соборе, — пояснил Дронго, — мнекажется, он заблудился, его сейчас найдут.

Таррега стал объяснять полицейским, кого нужно искать.Несколько человек поспешили в собор. Следователь нахмурился, когда Таррегаобъяснил ему, о чем они говорили с Дронго. Затем пристально посмотрел на ЛенуДоколину, но ничего не спросил.

— Кажется, это еще не все ваши новости, —предположил Дронго, обращаясь к Тарреге.

— Нет, не все, — подтвердил тот, еще разпристально посмотрев в сторону Доколиной. — Мы решили последовать вашемусовету и взяли кровь Круминьша на анализ. Наши криминалисты точно установили,что он уже давно злоупотребляет наркотиками. Если у него найдут наркотики, онпопадет в тюрьму, независимо от того, убил он сеньору Омельченко или нет.

— Плохие новости, — согласился Дронго.

— Но и это еще не все, — шепотом добавилТаррега, — мы идентифицировали отпечатки пальцев на дверной ручке. Как выдумаете, кому они принадлежат?

Дронго проследил за взглядом Тарреги.

— Неужели Лене? — не поверил он.

— Сеньорите Доколиной, — выдохнул Таррега,подтверждая его предположение. — Мы собираемся допросить обоих, —добавил он уже более уверенно.

Они ждали минут десять, пока наконец не появился измученныйГарсиа. Он был явно расстроен.

— Не знаю, куда пропал сеньор Круминьш, —признался Гарсиа, — его нигде нет. Я обошел весь собор, но его не нашел.

— Он сбежал, — всплеснул рукамиследователь, — я так и думал. Мы должны немедленно объявить тревогу повсему городу. Это он вошел к сеньоре Омельченко и убил ее вчера вечером. И мывозьмем с собой сеньориту Доколину.

Гарсиа перевел его слова. Лена испугалась. Она с тревогойоглянулась.

— Почему меня? Что я сделала? Почему они хотят менязабрать?

Она по очереди смотрела на всех. Рута Юльевна нахмурилась ипокачала головой, но ничего не сказала, не решаясь вмешиваться. Меднис толькоухмылялся. Балодис, решивший, что должен уточнить происходившее, начал задаватьГарсиа вопросы.

Только Ингрид возмутилась и обратилась на неплохоманглийском к Тарреге:

— По каком праву вы ее арестовываете? Разве у вас естьдоказательства ее вины?