— Простите, а много здесь таких же юных служителей порядка ходит?

— Немного. Кадетов сюда не отправляют обычно. Вот сегодня прямо аншлаг. Только один пришел, и ты уже через десять минут тут как тут. Отчет, что ли на работе? Или футбол сегодня играет, что справки все берете на отгулы?

— Футбол, точно. А тот, кто до меня пришел, он куда пошел? Мне же наверняка в тот же кабинет нужно.

— Да вон, в дежурный иди. На первом этаже направо, сто второй. Только бахилы не забудь надеть.

Я подошла к автомату с бахилами и стала рыться в карманах. Нужной монетки так и не находилось, какие-то рубли и копейки, а десятки все не было. Я наскребла горсть мелочи и вернулась к женщине. Она со спины наблюдала за моими манипуляциями, поэтому уже держала наготове десять рублей. Отсыпав горсть монет ей в руку, я получила долгожданные бахилы из автомата и пошла по коридору, вглядываясь в номера на дверях.

Как и обычно бывает в поликлиниках, около дежурного врача сидела очередь. Весь коридор занимали скамейки с железными сиденьями. Майоры, капитаны и простые лейтенанты ютились на неудобных сиденьях, ожидая своей очереди. Молодежи здесь, действительно, было немного. Точнее, был только один, он сидел в самом дальнем углу, спиной к окну, так, что солнце светило ему в спину, и лица было не разобрать. Но я и так знала, кто это.

Протолкнувшись через ряды сидящих, отдавив по пути несколько неудачно выставленных в проход ног, я подошла к парню и встала около него. Пока я шла, парень внимательно следил за мной. Когда же я встала рядом, он нарочито медленно поднял голову и посмотрел на меня.

— Ты здесь? Как тебе удалось? Вернулась одна или с … этим? — замялся он на последнем предложении.

— Этот, между прочим, жизнь тебе спас. Не пойму только за что он тебя пожалел.

Лицо Максима изменилось, из озабоченного оно стало опять наглым.

— Зря спас, — усмехнулся он, — вы отстали от нас и теперь на шаг позади.

— В прошлый раз ты оказался первым. Но не сейчас.

— И что же ты сделаешь? — он глубоко вдохнул воздух и сделал удивленное лицо. — Неужели тебе выдали фонарь? А, нет, показалось. Маленькая девчушка еще не доросла до карьерного роста. Ты пока на побегушках, да там и останешься. Работка тебе не по плечам, сразу видно.

Он отвернулся и продолжил наблюдать за коридором. Ответить было нечего. Я просто стояла рядом, тоже всматриваясь в людей, которые входили и выходили из кабинетов. Мне показалось, что стоять на одном месте — не самая лучшая мысль, ведь Пиковая дама не обязательно должна сидеть в очереди. Она может ходить и по всему зданию, ведь оно когда-то было ее домом. И вряд ли первый этаж был ее любимым местом.

Оторвалась от стены, отсалютовала Максиму и стала протискиваться обратно. Оказавшись опять около регистратуры, я огляделась. На второй этаж вело две лестницы. Я пыталась вспомнить суть книги, но так как читала ее давно, да и интереса у меня она не вызывала, смогла вспомнить только лестницу, по которой Германн бежал после свидания с Лизой.

«Интересно, почему он везде был Германн, с двойной Н» — не к месту подумалось мне.

Я поднялась по более широкой лестнице на второй этаж. Прошлые покои хозяев были переоборудованы и перестроены в кабинеты. Определить, где могла быть комната княгини, было невозможно. Здание хоть и переоборудовано, но разглядеть величие еще можно. Потолки высокие, в современных домах такие никогда не строили. Розовые стены напоминали о классицизме (кажется, так называли этот стиль). Белая лепнина украшала обшарпанные стены, напоминая о былой роскоши и богатстве хозяев особняка. С потолка свисала длинная ажурная люстра.

— Ну и развалюха, — кажется, я сказала это вслух, потому что сзади услышала тихий голос.

— Когда-то в этом здании принимали царственных особ. То, что ваше поколение не смогло сохранить былое величие — это ваша вина.

Я обернулась. Позади стояла пожилая женщина с орлиным носом, острым взглядом и невероятно прямой спиной. Я даже засмотрелась на ее статную осанку, ни разу не видела подобных старушек.

Что-то то ли засвербело, то ли заболело, но я нутром чувствовала, что что-то сейчас должно начать происходить.

— Извините, — я внимательно смотрела на старушку. На секунду мне показалось, будто зрение меня подвело, и я вижу двух старушек: одну в длинном старинном платье с невообразимой копной на голове, и вторую — в калошах, свисающих рейтузах и в затертом халате, со сгорбленной спиной, держащую медицинскую карточку в руке.

Я несколько раз моргнула, и образ старушки в рейтузах исчез. Я четко видела перед собой строгую даму, пронзающую взглядом, одетую в старинные одежды, которые носили еще в царские времена. Ни секунды не задумываясь, я поняла, кого вижу перед собой. Обвела взглядом комнату и как бы сожалея, сказала:

— Да, вы полностью правы. Не умеет наше поколение следить за красотой, беречь и сохранять ее. Но это государственное учреждение принадлежит не частному лицу. А у государства, как знаете, с деньгами не всегда хорошо бывает.

— У государя с деньгами все хорошо, — перебила меня старуха, — нечего поклеп чинить. За такие речи знаешь, что бывает?

Она поднесла свой морщинистый старческий палец прямо к моему лицу.

— Я думаю, что смогу помочь, — тут же нашлась я. От пальца невероятно пахло: смесью хозяйственного мыла и подгнившей капусты, — если подождете здесь одну минуту, я смогу найти человека, который сможет помочь с ремонтом этого помещения.

— И принесите бумаги, на основании которых здесь устроили приют для страдальцев. Почему в частном доме государь устроил рай для больных.

Я выскочила в коридор, перепрыгивая через две ступеньки, одолела лестницу и выскочила мимо ошарашенной смотрительницы на улицу. Антон стоял около двери, всматриваясь в лица проходящих мимо туристов и жителей города.

— Она, — запыхаясь, проговорила я, — там.

Антон тут же повернулся, не говоря ни слова, вбежал в поликлинику.

— Где? — остановился он около входа.

— Бахилы. Молодой человек, не забывайте про бахилы. У нас уборщицы нет, за вас некому убирать.

Но Антон не обратил на нее никакого внимания, а забежал по лестнице наверх, как только я протянула руку, показывая на второй этаж.

Из длинного коридора перед дежурным кабинетом отделился человек и стал подходить ближе. В этот момент я клятвенно пообещала женщине, что обязательно передам своему другу бахилы и заспешила к лестнице. Одновременно со мной к лестнице подошел Максим.

— Ты уже опоздал, — крикнула я ему.

Максим остановился.

— Я