Вот будет потеха, если в доме кто-то есть!

Удар вышел глухим, но вместе с ним раздался колючий треск. В стекле образовалась круглая дыра, от которой в разные стороны поползли трещины. Лера подбежала и просунула в дыру руку.

– Давай, милая!

Орудуя так ловко, словно имела многолетний стаж в этом деле, она нащупала и провернула ручку.

Окно приоткрылось. В щель, подвывая, ворвался ветер.

Лера полезла быстро, запуталась в прозрачных занавесках, едва не упала, но вовремя удержалась и приземлилась на пол. Свободной рукой прикрыла окно.

Интересно, Пашка так же забирался в дом Наты?

Сразу стало непривычно тихо. Шум дождя растворился, ветер остался снаружи. В комнату осторожно прокрался свет от уличных фонарей, очертил небольшую комнатку, забитую самыми разными вещами. Лера увидела несколько стульев, аккуратно сложенных друг на друга, перевернутый вверх ножками стол, стопки книг, расставленных рядками вдоль стен. Еще тут стояло много картонных коробок, плотно обмотанных скотчем или изолентой.

Она включила фонарик на телефоне, провела лучом света по вещам, выхватывая из темноты неожиданные предметы: старый ламповый телевизор, несколько аналоговых антенн, пыльный монитор, пустые книжные полки и много обуви, расставленной парами рядом с книгами, у стен.

Странно. Кладовая на первом этаже.

Лера осторожно открыла дверь, высунулась в коридор и осмотрелась.

Слева оказались еще две комнаты. За дверьми было одно и то же: сваленные в беспорядке вещи. Книги, табуретки, столешницы, зеркала, тумбочки, скатерти, постельное белье, сложенное стопками на стульях. В одной из комнат по полу рассыпались многочисленные ложки и вилки, будто кто-то вытряхивал их из пакетов, что валялись тут же.

Тут никто давно не убирал. Пыль скопилась на занавесках и на люстрах. Она была везде.

Обследовав комнаты слева по коридору, Лера вернулась и осмотрела две комнаты справа, после чего вышла в просторную прихожую, но ничего важного не обнаружила. Разве что пыли здесь не было. Провела пальцами по перилам лестницы, ведущей на второй этаж. Чисто.

Луч фонаря ощупывал бетонные ступеньки. Лера поднялась на второй этаж. Тут же заглянула в приоткрытую дверь справа.

Спальня. У окна широкая застеленная кровать. У стены пристроился шкаф. Рядом – зеркало и письменный стол. Свет фонарика очертил детали: на столе закрытый ноутбук розового цвета, а рядом стопки бумаги. Там же металлическая урна для мусора. Пахло гарью. Едва уловимый, почти растворившийся аромат.

Чуть дальше возле стола прямо на полу кто-то сложил папки-скоросшиватели. Много папок.

Она сразу вспомнила сообщения от Пашки.

– Это Натины, – шепнула Лера самой себе (из прошлого?). – У нее дома тоже есть распечатки. Она их собирает. Коллекционирует или что-то вроде того.

Подошла ближе, открыла одну из папок.

«Расшифровка. Диалог о смерти близких людей. 17 год, март.

Знаете, Римма Ивановна, как тяжело хоронить близких? У меня пока не случалось, но я помню день, когда мы приехали на кладбище к Лере, где закапывали ее дочь. Полгода ребенку было, представляете? А эта наркоманка даже не ревела. Напялила черные очки, воткнула в рот сигарету и сидела себе на лавочке, наблюдала. Я бы ее бросила в яму следом за детским гробиком, честное слово…»

Больно кольнуло в затылке. Лера смутно помнила похороны дочери, потому что не верила тогда в ее смерть, а значит – не принимала. Осознание пришло через несколько дней. А на кладбище она отстраненно размышляла, что суета вокруг лишняя. Не нужна она. Зачем? Ведь доченька встанет из гроба, рассмеется, покрутит пальчиком, как она любила это делать, – и все вернется на круги своя. Люди, очнитесь, никто не умер! Это шутка, морок, галлюцинация!

Однако же оказалось, что не шутка…

Лера бегом вернулась на первый этаж, где в одной из комнат среди хлама заметила большую тряпичную сумку. Вернулась с ней, набила папками под завязку, не разбирая, до чего дотянулась.

Заглянула в урну. Она почти целиком была забита рыхлым серым пеплом. Торчал обугленный уголок листа. Кажется, тут сжигали улики. Около урны лежал коробок со спичками, пустой.

Лера запустила руку в пепел, пошевелила пальцами, подняв облачко серой пыли. Запах гари стал острее. Больше в урне ничего не было.

По коридору слева оказался туалет. Затем ванная.

Лера приоткрыла дверь и почувствовала, как холодный воздух коснулся ее плеч и щек. Провела лучом фонаря по кафельным стенам, раковине, крану и кольцам душа, аккуратно свернутым вокруг него. Ничего примечательного. Свет коснулся ванны и вдруг рассыпался на множество мелких лучей. Точки света застыли на стенах и на потолке, будто капли дождя.

Лера не сразу поняла, что произошло. Она опустила глаза и увидела, что луч света упирается в какие-то полупрозрачные квадратики, которыми, судя по всему, заполнена ванна. Догадалась: кубики льда. Вот откуда холод.

Но зачем в ванне лед?

Лера нащупала выключатель, ударила по нему ладонью. Свет заставил на мгновение зажмуриться.

Ванна была наполнена кубиками льда примерно до половины. Лед подтаивал, лужицы воды скопились по краям ванны. А еще лед был прозрачным, и в ярком свете ламп отчетливо виднелся силуэт на дне.

Лера подошла ближе и сгребла лед в сторону ладонью, обнажая худое лицо с впалыми щеками, закрытыми глазами, острыми скулами. Кожа была сморщенная, ярко-желтого цвета с мелкими синими пятнышками вокруг глаз, на лбу и подбородке. Рот приоткрыт, а во рту, между темных зубов, застрял кубик льда.

В ноздри проник сладковатый запах гнили. Лере сделалось дурно. Она зажала нос ладонью, но взгляд не отвела.

Бельгоцкая. Мертвая.

Лера до пояса расчистила труп ото льда. Римма Ивановна была одета в белую ночнушку, облепившую тело. Сквозь ткань проступила небольшая сморщенная грудь. Руки оказались сложены на впалом животе. Кисти посинели, а обнаженная кожа покрылась пятнами.

– Вопросы по поводу безумия Наты еще остаются? – спросила Лера у самой себя.

Стало страшно. Если в доме есть один труп, то может быть и еще. Захотелось позвонить Толику, позвать на помощь, чтобы приехал с дружками-телохранителями, раскопал тут все, достал нужную информацию… Но она тут же одернула себя. Это не его дело.

Лера метнулась в коридор. Открывала двери во все комнаты, включала свет, осматривалась. Готовилась к самому худшему, например, к новой ванне со льдом.

Бегала, наверное, час, пока не оказалась снова в спальне, где валялись папки и пахло влажным пеплом. Сердце металось в груди, как и мысли в голове. Она хотела набрать полицию, но осеклась. Как объяснит, почему находится здесь? Кто поверит бывшей наркоманке и алкоголичке?

Решение пришло быстро: схватила ноутбук с тумбочки, запихнула его и несколько папок в сумку, метнулась на