– И ты поступила, как обычно: послала куда подальше.

Помрачневшая Фанни стала кусать губы.

– Я велела ей перезвонить, когда протрезвеет, сказала, что употреблять алкоголь в ее возрасте – это ни в какие ворота не лезет, и что я ничего не поняла из ее рассказа.

Фанни хотела бы забыть подробности того разговора. Но мозг порой, вопреки нашему желанию, сохраняет в памяти значимые события вплоть до мельчайших деталей. Ей стоило довериться интуиции, ведь даже толком не проснувшись, она почувствовала что-то неладное. Но в тот момент разозлилась: ее разбудили среди ночи накануне важного экзамена, она почувствовала свою вину за то, что сестра-семиклассница пьет алкоголь, при этом их матери, как всегда, нет дела до младшей дочери. Фанни устала тащить все на себе: домашнее хозяйство, воспитание Анжелики, налоговые декларации, счета, которые мать сваливала кучей на микроволновке. Да и какая она мать! Ее не назвать ни требовательной, ни нежной, ни чуткой. В общем, Фанни повесила трубку.

– На следующий день я перезвонила, но Анжелика не ответила. Не подошла к телефону и мать, впрочем, стоял разгар сезона, и она была вся в работе. Приехать я не могла, поэтому набрала номер Сары, трубку взяла ее мачеха, Ирис Леруа, и сказала, что не знает, где Анжелика, что девочки больше не подруги и что она слышать ничего не желает об Анжелике. Ирис говорила ледяным тоном, и это было странно.

– Вполне нормально, мачехи все такие, – ухмыльнулась Лилу.

– А падчерицы? Думаешь, они все милые-премилые? Ладно, это случилось за несколько лет до исчезновения Сары, так что отношения к делу не имело. Но когда Сара пропала, люди стали ворошить прошлое, вспомнили о небольшой стычке между Анжеликой и Сарой на школьном дворе и вбили себе в голову, что Анжелика в итоге расправилась с Сарой из ревности. А в то время репутация Анжелики уже была запятнана.

– А ты?

– Что я?

– Ты думаешь, она могла причинить вред Саре?

Фанни аж подскочила на стуле:

– Да нет же!

– Но ты сомневалась, – сощурившись, сказала Лилу.

– Нет, конечно, нет, – повторила Фанни со всей твердостью, какую смогла в себе отыскать.

Двадцать лет она гнала от себя этот вопрос и теперь проклинала Лилу, задавшую его. В действительности Фанни, как она поняла после ссоры Анжелики и Сары, совсем не знала свою сестру: сначала та забросила учебу, а позже еще и забеременела от какого-то парня, с которым встречалась всего пару месяцев.

– А ты действительно была с Анжеликой в день исчезновения Сары?

– Конечно! Мы ездили в Булонь, ходили по магазинам, она весь день была со мной и моей подругой, которая это подтвердила. А ты думаешь, я соврала полиции?

На несколько секунд Лилу задумалась.

– Пожалуй, ты права, не представляю, чтобы ты врала полиции.

Фанни налила себе еще кофе, выхватила из корзинки круассан – это она-то, которая никогда не завтракала, – и с жадностью откусила кусок, пытаясь заглушить возникшее чувство тревоги. В тот сентябрьский день накануне нового учебного года, когда исчезла Сара, Фанни, проснувшись, вышла на кухню, увидела там Анжелику и стала ее бранить за песок на полу – сестра забыла снять кроссовки. Анжелика никак не отреагировала: она сидела, уставившись в одну точку, ее руки тряслись. Она выглядела такой потерянной, что Фанни не решилась оставить ее одну и предложила поехать с ней Булонь. Тем летом она почти не виделась с Анжеликой, которая вечно где-то пропадала с Морганой и Жасмин, а Фанни хотелось немного пообщаться с младшей сестрой до своего возвращения в Париж. Анжелика согласилась, но в тот день она была точно зомби: пустой взгляд, вздрагивала от каждого шороха. И когда Фанни вызвали в комиссариат полиции подтвердить алиби Анжелики, она придерживалась одной с сестрой версии. Да, они поехали в Булонь сразу после завтрака. Нет, ничего необычного она не заметила. Она умолчала о том, что сестра не ночевала дома, не стала рассказывать о кроссовках, полных песка, о белесых разводах на брюках от соленой морской воды и о странном поведении младшей сестры. И самое главное, она не упомянула о том, что в день исчезновения Сары у вернувшейся с пляжа Анжелики была в руках белая замшевая куртка ее бывшей подруги, именно та куртка с пятнами крови, которую позже найдут в спортивной сумке Эрика Шевалье.

Рабочие заметки

Дело Сары Леруа, 2000 год

В следующем году Жасмин, Моргана и Сара учились в одном классе – девятом «А». Бенжамен и Анжелика оказались вместе в девятом «Б». В первый же день Анжелика попросила месье Фолле – он уже не был ее классным руководителем, но оставался единственным, кому она доверяла, – помочь ей перевестись в другой класс. Он обратился в администрацию лицея, но получил отказ: Анжелику и Сару определили в разные классы по настоянию Ирис Леруа.

Вскоре после начала учебного года на уроке физкультуры Сара потеряла сознание. Учитель отвел ее к медсестре, и та отправила девочку домой. Вернулась к учебе Сара лишь через неделю. Еще какое-то время она оставалась бледной, уставшей и подавленной. Даже Жюли Дюроше не могла сказать, что приключилось с подругой. Впрочем, через несколько недель Сара снова стала прежней. Съездила с братьями на выходные в Париж на концерт Pink и все так же оставалась центром притяжения в девичьей компании, к которой теперь присоединились и несколько мальчиков. Пятничными вечерами на веранде у Леруа часто устраивали вечеринки. Играли в «Правду или действие» или в «Бутылочку», баловались сигаретами, а то и травкой, слушали программы диджея Дифула на радиостанции Skyrock или самые популярные музыкальные группы. Иногда Бенжамен доставал гитару и напевал песни групп Nirvana или Radiohead. Тогда все замолкали. Меланхоличное обаяние, исходящее от светлоглазого Бенжамена в старой куртке-бомбере, с которой он никогда не расставался, притягивало девушек, хотя ему, похоже, до них не было дела. Несколько недель он встречался с Магали, подругой Сары, и она нарисовала маркером сердечко на своем пенале. Парочка гуляла по школьным коридорам, взявшись за руки, их видели целующимися у школьных ворот. Они были в том возрасте, когда целоваться взасос и обжиматься часа два кряду – отдельное времяпрепровождение. Но он порвал с ней без всяких видимых причин, даже не попытавшись переспать. Обиженная Магали стала трезвонить направо и налево, что он депрессивный гомик. Сара приняла сторону брата, сердце Магали было окончательно разбито, и она перестала общаться с той компанией. А Бенжамена, казалось, одолевала какая-то тайная печаль, и он топил ее