уже называли по имени, угощали конфетами и гладили по голове, сочувственно отвечая на ее вопросы. Она слышала лишь то, что хотела услышать, – мозг отфильтровывал дурное. Между надеждой и действительным положением дел она всегда выбирала первое. Но однажды отец крепко ее обнял и прошептал: «Нам придется с ней попрощаться». Лилу поняла не сразу. Ему потребовалось повторить раза три или четыре, чтобы пробиться сквозь ее защитный барьер – отрицание реальности. Она рыдала, кричала, уверяла, будто в тот день мама сжала ее руку, а значит, скоро проснется! Но решение было уже принято. Тогда Лилу заперлась в палате с мамой. Заблокировала дверную ручку стулом, как видела в фильмах. Пока отец, бабушка и ничего не понимающие сотрудники больницы стучали в дверь, умоляя открыть, Лилу с нежностью расчесывала длинные белокурые волосы спящей красавицы, своей мамы, красила ей ресницы тушью. Потом легла рядом, обняла и стала ее потихоньку баюкать, приговаривая: «Все будет хорошо, не бойся».

Конечно, ничего не будет хорошо, и ей самой в этот момент было так страшно, как никогда в жизни.

После похорон Лилу вернулась в книжный магазин, на сей раз из вежливости.

– Я больше не приду, – сказала она продавцу.

Он грустно кивнул, соболезнуя, и попросил разрешения сделать ей подарок. Лилу пожала плечами – теперь ей было все равно. Продавец протянул книгу, завернутую в крафтовую бумагу.

– Знаю, что это твой любимый роман. Вот возьми, он с автографом автора, это самая ценная из моих книг.

Позже Лилу развернула бумагу, в ней оказался роман «Вся жизнь впереди».

С тех пор Лилу испытывала подсознательный страх перед больничной обстановкой. Поэтому, подъехав к резиденции под названием «Морские брызги», Лилу какое-то время собиралась с духом, чтобы открыть стеклянную дверь и подойти к администратору.

– Добрый день, я к месье Фолле.

Спустя несколько минут ее провели в просторную гостиную с голубыми стенами и указали на старика, который сидел у огромного панорамного окна, склонившись над шахматной доской. Лилу подошла ближе, изучая своего будущего собеседника. Его лысая, похожая на крапчатое яйцо голова, поблескивающая в свете неоновых ламп, наводила Лилу на мысль о почтенном возрасте бывшего учителя, но определить, сколько именно ему лет, она затруднялась. Когда тебе пятнадцать, не видишь разницы между пятидесятилетними и девяностолетними. Все просто: если старше тридцати, значит старик.

– Здравствуйте, месье Фолле, меня зовут Лилу Жиро, я писала вам в «Фейсбуке»[20] по поводу своего исследования о лицее Виктора Гюго.

Лилу широко улыбалась и была сама вежливость, что удивило бы Фанни.

– Ах да, мне всегда приятно, когда меня кто-то навещает. В каком ты классе?

– В восьмом.

– Очень важный класс: аттестационные экзамены, переход в старшую школу, выбор специализации… Ты хорошо учишься?

– Я лучшая в классе, – уверенно солгала Лилу.

– Это хорошо, очень хорошо. Так о чем ты хочешь узнать, детка?

– Я хотела бы проследить историю школы 1990-х годов. Если вы не против, я буду записывать наш разговор. У меня для этого есть приложение в телефоне.

– Ладно.

– Я уже могу спрашивать?

– Давай.

– Месье Фолле, одно событие того десятилетия меня особенно интересует: исчезновение Сары Леруа. Вы ее помните?

Старик перевел взгляд на окно, и Лилу уловила в собеседнике едва заметную напряженность.

– Сару? Да, помню бедняжку.

– А какой она была, помните?

– Я знал ее с пятого класса. Обычная маленькая девочка, страдала дислексией. Родители не хотели водить ее к логопеду. Особым талантом к учебе она не обладала, но трудилась усердно. Они были такими славными – с ее подружкой… с малышкой Анжеликой.

– Вы хотите сказать, с Анжеликой Куртен? – спросила Лилу. – Они были очень близкими подругами?

Как и в случае со стариком Рене, имя Сары автоматически вызвало воспоминания об Анжелике.

Месье Фолле умиленно улыбался, глядя куда-то вдаль.

– Они были неразлучными, вечно над чем-то смеялись. Мне даже пришлось запретить им сидеть рядом на уроках французского. Анжелика, если бы захотела, могла бы хорошо учиться. Мне они обе очень нравились. Но я не смог им помочь.

– Что вы хотите этим сказать? – осторожно поинтересовалась Лилу.

Она понимала: погруженный в события прошлого, старик теперь говорил, пожалуй, сам с собой. После ее вопроса он замолчал. Лилу испугалась, что разрушила чары благостных воспоминаний и поток откровений не возобновится.

– Они поссорились, – пробормотал он. – Если бы мне удалось с ними побеседовать, помирить их, может, ничего бы и не случилось.

– Вы хотите сказать, что если бы Анжелика и Сара не поссорились, то Сара не умерла бы? Но я не понимаю, какое отношение Анжелика имеет к исчезновению Сары.

Тень печали легла на его лицо. Лилу даже показалось, что старик сейчас заплачет.

– Эта их история с дополнительными занятиями… Я выделил им комнату, а они никогда ей не пользовались. Я так и не понял, зачем они солгали…

– Кто это «они»?

– Разочарованные.

– Не понимаю. Кто такие Разочарованные? И какое они имеют отношение к Саре?

– Анжелика, Моргана, Жасмин. Компания подружек, на вид безобидная. Никто не знал, почему они так себя называли. А Сара с Анжеликой после той ссоры возненавидели друг друга… Я все время спрашиваю себя, были ли они способны…

Он не договорил, вдруг разволновался и стал нервно теребить пуговицы на своей вязаной кофте.

– Способны на что? И что вы подразумеваете под историей с дополнительными занятиями?

Месье Фолле покачал головой.

– Все в прошлом. Что сделано, то сделано.

Он подал знак сотруднику в медицинском халате – и тот немедля к ним подошел.

– Я утомился, не поможете ли мне подняться в мою комнату?

– Конечно, я вас отведу.

Остановив запись на телефоне, Лилу смотрела, как старик направляется к лифту под руку с санитаром. Вот уже второй раз расспросы о Саре приводили ее к Анжелике и Разочарованным. Что это за сообщество? Какая-то секта для девочек? Если Анжелика и Сара были столь близки, почему Фанни не возьмет интервью для статьи у своей сестры?

Лилу подхватила рюкзак, взяла телефон и вбила адрес лицея Виктора Гюго. Там она попросила разрешения поработать с архивом общих фотографий классов, мол, это для ее учебного проекта. Любезная и весьма словоохотливая секретарша в школьной приемной ответила, что они как раз закончили все оцифровывать и теперь на компьютере в читальном зале можно в несколько кликов найти фото любого класса, начиная с 1967 года.

Лилу задала интересующий ее период, с 1996 по 2001 годы. Отсканированные фотографии сопровождались указателем имен, перечисленных в том порядке, в каком дети были запечатлены на снимках. На страницах пятого, шестого и седьмого классов она нашла