на других частях дворца – тех, что заняты членами вашего двора, – прислуга была вынуждена обходиться тем, чем может.

Я хмурюсь.

– Восточный Зал велик, Дагх. Он положительно огромен. Конечно же, там найдется место для дюжины семей.

– Восточный Зал был велик, Ваше Величество. Один его конец укреплен подпорками и требует ремонта, прежде чем его вновь будет безопасно использовать.

Вздохнув, я вешаю голову, на миг неспособный поддерживать фасад королевской силы. Я устал, столь мучительно устал. Я много дней не спал. В прошлое сумрачье мне удалось выгнать всех из комнаты как раз на столько, чтобы положить голову на этот самый стол и ухватить несколько неудобных, но блаженных часов сна… лишь для того, чтобы меня грубо разбудил кулак Хог, колотящий в дверь.

– Ладно, – горько говорю я. – Забудем про Восточный Зал. Как насчет гостевого крыла? Там есть несколько свободных апартаментов, что сейчас не используются. Например, принадлежавшие леди Ксаг.

Произнеся имя моей подруги, я ощущаю, как живот пронзает боль. Не так и много времени прошло с тех пор, как Ксаг встретила свой конец. Отравлена. Как и весь ее город. Слова моего инженера гулким эхом отдаются на задворках сознания: «Большинство и не увидит, как город падет. Большинство умрет от яда задолго до того».

Содрогнувшись, я вновь возвращаюсь мыслями к настоящему и решительным протестам Дагха в духе: «Они же дерьмом измажут гобелены! Их грязные отпрыски станут висеть на колоннах и лепнине! Эти люди совершенные варвары. Лодочники! Рыбаки! Собиратели ракушек!»

– Ну ладно тебе, старик, – перебивает мой канцлер, бросая на него неодобрительный взгляд. – Дворец только что перенес сильнейшее землетрясение за последние сто оборотов цикла. Уж конечно, он переживет несколько дюжин речных детишек. Кроме того…

Прежде чем Хог успевает закончить, за дверью внезапно поднимается суматоха. Повышенные голоса, в основном приглушенные, а на их фоне – высокий, решительный голос молодого стражника Йока:

– Вам туда нельзя, Ваша Светлость!

Звучит глубокий, раскатистый рык, а за ним – глухой удар. В следующий миг дверь открывается, а на пороге возникает суровая, жуткая фигура. Серая кожа, глаза словно два белых самоцвета. Длинные белые волосы рассыпаны по массивным плечам. Обнаженный, за исключением узкой полоски ткани на чреслах, двигается он так, словно облачен в богатейшие царские одеяния.

По загривку пробегает дрожь. Мне не нравится этот мужчина. Тарг, так называемый жрец и самопровозглашенный слуга Глубокой Тьмы. Культист, как по мне. Он повелевает верной группой последователей, цепляющихся за каждое его слово и каждый жест. К ним же принадлежит и моя мачеха.

И верно, как только Тарг входит в комнату, он делает шаг в сторону, пропуская королеву Рох. За ее спиной я мельком вижу Йока, в его широко распахнутых глазах плещется отчаяние.

– Простите, Ваше Величество! – лепечет он из-под шлема. – Я не мог… Я не был уверен… Я…

– Спокойно, Йок. – Я поднимаю руку. У мальчика добрые намерения, и он определенно хочет проявить себя. Но ему еще многому нужно научиться, прежде чем он станет по-настоящему полезен. – Возвращайся на пост. Постарайся проследить, чтобы больше меня никто не побеспокоил, хорошо?

Посинев от стыда, Йок поскорее выходит, закрывая за собой дверь. Рох его даже не замечает. Она стоит передо мной, одетая в мрачно-черный, поблескивающий крапинками битых драгоценных камней наряд. Ее белые волосы, щедро пронизанные угольно-черными прядями, зачесаны с ее высокого гордого лба и густыми волнами спадают до талии. Она красивая женщина. Но, опять же, меньшего от жены короля и не ждут. Но куда сильнее красоты впечатляет ее сила воли. Она сияет в ее глазах, твердая, как алмазы, неподатливая, как многовековой камень.

Она бросает взгляд сперва на канцлера Хог, затем на лорда Дагха. Лишь Умог Зу она удостаивает легкого вежливого кивка. Наконец она обращает на меня всю силу своего пристального алмазного взгляда.

– Мы можем поговорить наедине?

Мне хочется ей отказать. Но я вижу, что она не намерена отступать, а у меня в данный момент нет энергии для сражений.

– Ступайте, – говорю я, отсылая их легким взмахом руки. – Лорд Дагх, – добавляю я, когда мой домоправитель спешит покинуть комнату. – Найдите хоть какое-то место во всем этом огромном дворце-мавзолее, где мы могли бы дать безопасный приют горстке семей из речного города. Понятно?

Дагх с поклоном выходит, все еще что-то бормоча. Хог и нижняя жрица следуют за ним. Когда дверь закрывается, я поворачиваюсь к Рох, игнорируя Тарга, молча прислонившегося к стене. Обычно мне кажется, что для всех лучше, если я притворяюсь, будто его не существует.

– Ну, мачеха? – приятно говорю я. – Чем обязан счастью оказаться в вашей компании?

– Куда ты послал моего сына?

А она не ходит вокруг да около, да?

– В Хокнат, – ровным голосом отвечаю я и сцепляю пальцы за головой. – На этом все? Мне в это мерцание еще за стольким нужно проследить.

– Нет. – Ее губа приподнимается в оскале. Каким-то образом так она становится еще прекраснее. – За что ты его наказываешь?

– Наказываю его? Интересная мысль. А вы знаете причину, по которой мне стоит его наказать?

Ее ноздри дрожат. Она делает шаг к моему столу. Если бы я не знал наверняка, то решил бы, что она пытается мне угрожать.

– Сул всегда был верен тебе. Даже когда при твоем же дворе были те, кто подбивал его выступить против тебя. Сул был непреклонен. Его не смогли охмурить, убедить, умаслить, подкупить или запугать. Он скала. Он джор. Ты это знаешь.

– Знаю.

Она упирается кулаками в каменную крышку стола, ее холодные глаза сверкают.

– Тогда почему ты отослал его прочь от себя? Послал его навстречу боги знают каким опасностям, подальше от себя!

Я делаю медленный вдох, глядя на нее из-под полуопущенных век.

– А какое вам дело? – наконец спрашиваю я и слежу за тем, как ее щека дергается, а челюсти сжимаются. – Вы разве не хотите увидеть, как все мы в любом случае поддадимся неизбежной Тьме? Какая разница, если Сул встретится с небольшой опасностью? Какая разница, даже если он сгинет? Вам ведь все едино, не так ли?

Губа женщины оттягивается еще дальше. Ее зубы очень белые на фоне темно-фиолетовых десен.

– Если ты так думаешь, то ты совершенно не понимаешь путей Глубокой Тьмы.

– Может, и так. – Я выгибаю бровь в сторону Тарга. – И что теперь? Вы с вашим маленьким карманным жрецом пришли меня просветить?

– Такой разум, как у тебя, не способен понять надежды, которую дарит ва-джор, – отрезает она.

– Такой разум, как у меня?

– Человеческий разум.

Уже много оборотов цикла я не видел, чтобы