Когда старик ушел, дьяволенок поднял голову и глаза у него засверкали:

— Товарищи дети, не ешьте ничего ни в коем случае. Они только и ждут, чтобы мы отъелись, а потом сожрут нас самих. Устраиваем голодовку. Чем тощее будете, тем позже умрете, а может, и вовсе в живых останетесь.

Дети в основном не реагировали на его подстрекательства, а возможно, и не понимали, о чем он говорит. Увидев еду и почуяв вкусные запахи, они уже ни на что больше не обращали внимания. Всей толпой они набросились на еду, запихивая ее в рот руками. Шум и гам стоял невероятный. Дьяволенок хотел было силой пресечь их дурацкое поведение, но вовремя остановился, заметив, что в помещение входит какой-то высоченный тип. Следя украдкой за ногами вошедшего, он схватил кружку с горячим молоком и с громким хлюпаньем отхлебнул.

Почувствовав, что верзила пристально смотрит на него с высоты своего роста, дьяволенок стал жадно прихлебывать молоко и жевать пампушки. Он нарочно перемазал все лицо и руки и издавал горлом булькающие звуки, старательно изображая охочего до еды дурачка.

— Вот ведь поросенок! — донеслись до него слова верзилы.

Толстые, похожие на колонны, ноги двинулись вперед, а дьяволенок, подняв голову, уперся взглядом в спину вошедшего. Из-под белой шапочки на вытянутой эллипсом голове выбивалось несколько прядей курчавых светлых волос. Верзила повернулся, и дьяволенок увидел румяное лицо и лоснящийся нос странной формы: он напоминал плод водяного ореха, смазанный свиным жиром.

— Ну что, дети, наелись? — хитро улыбнулся верзила.

Большинство наелись, а некоторые сказали, что нет.

— Дорогие дети, — объявил верзила, — слишком много за один присест съедать нельзя, иначе можно запросто пищеварение нарушить. А теперь у нас забавы, идет?

Моргая глазами, дети молчали. Он хлопнул себя по голове:

— Эх, что это я! Ведь вы еще маленькие, не понимаете, что такое забавы. Идем на улицу играть в «коршуна и цыплят», хорошо?

Дети с радостными криками гурьбой двинулись за ним во двор. С явной неохотой вслед за всеми поплелся и дьяволенок.

Игра началась. На роль наседки длинноносый верзила выбрал дьяволенка — возможно, из-за его заметного алого одеяния, — а за ним выводком сгрудились остальные дети. Сам верзила изображал коршуна. Он махал руками-крыльями, как коршун в полете, таращил глаза, скалил зубы и странно клекотал.

Забив крыльями, коршун вдруг понесся над самой землей. Нос у него скрючился, почти касаясь тонкой верхней губы, глаза засверкали хищным блеском. Ни дать ни взять — жестокий хищник витает над головами детей черной тенью. Дьяволенок напряженно следил, как подрагивают его острые когти, когда он опускается на зеленый травяной ковер, поднимается в воздух, неторопливо играя с детьми и выжидая подходящий момент. Как и подобает настоящему хищнику, терпения ему не занимать. Инициатива всегда на стороне нападающего. А защищающийся постоянно напряжен и ни на миг не должен расслабляться.

И вот коршун молниеносно набрасывается на цыплят. Дьяволенок храбро устремляется в хвост своих рядов и, работая головой, ногтями и зубами, отбивает мальчонку, которого закогтил коршун. Бросившиеся от коршуна врассыпную дети пронзительно верещат от радости и страха. Дьяволенок одним прыжком ловко преграждает коршуну дорогу. Глаза у него горят еще ярче, чем у растерявшегося от удивления коршуна.

Еще одна атака — дьяволенок вновь бросается вперед, оставив за спиной выводок. Движения у него проворны и рассчитаны, совсем не как у ребенка. Коршун и оглянуться не успел, как дьяволенок уже добрался до его шеи. Длинноносого охватил настоящий страх. Казалось, к шее припал гигантский черный паук или летучая мышь-вампир с алыми перепонками между лап, и он отчаянно замотал головой, пытаясь сбросить мальчишку. Но напрасно, потому что когти дьяволенка уже вонзились ему в глаза. От невыносимой боли верзила утратил всякую способность к сопротивлению и с пронзительным воплем рухнул на траву как подкошенный.

Дьяволенок спрыгнул на землю и с улыбочкой, которую иначе как коварной, порочной и злобной не назовешь, подошел к детям:

— Дети, товарищи, глаза коршуну я выцарапал, теперь ему нас не увидеть. Давайте играть дальше!

Ослепленный коршун катался по земле, то выгибаясь всем телом, как горбатый мостик, то извиваясь, как дракон. Лицо он закрыл ладонями, меж пальцев с бульканьем текла черная кровь, — казалось, это ползут черные червяки. Он причитал и издавал страшные, душераздирающие крики. Дети, как обычно, сбились вместе. Дьяволенок бдительно огляделся по сторонам: во дворе никого, только несколько белых бабочек порхают над травой. Из трубы за стеной валили клубы черного дыма, и в нос бил густой аромат. Между тем вопли коршуна становились все пронзительнее. Раздраженно покружив по двору, дьяволенок молнией вскочил коршуну на спину и с неописуемо жутким выражением лица погрузил маленькие острые когти в разжиревшее горло. Наверняка в него глубоко вошли все десять пальцев. Что чувствовал дьяволенок, впиваясь в горло человеку? То же ли, что чувствуешь, погружая руки в горячий песок или в расплавленный жир? Это нам неведомо. Испытывал ли он при этом чувство мести или удовлетворение? Этого нам тоже не дано знать. Почтенные господа читатели всегда умнее писателя — в этом у повествующего нет никакого сомнения. Когда дьяволенок отпустил руки, коршун уже еле слышно хрипел. На горле у него то сильнее, то слабее пузырилась кровь, словно там поселились крабы — любители пускать пузыри. Подняв вверх все десять окровавленных пальцев, дьяволенок спокойно возгласил:

— Коршуну скоро конец.

Дети что посмелее столпились вокруг, за ними потянулись не такие смелые; все стояли, уставившись на тело умирающего коршуна. Оно еще сотрясалось и изгибалось в конвульсиях, но признаков жизни становилось все меньше, и движения постепенно ослабевали. Рот коршуна вдруг открылся, словно он хотел издать какой-то звук. Но звука не последовало. Фонтаном хлынула кровь. Горячая струя с шипением шлепнулась на траву, липкая и густая. Трава тут же завяла. Дьяволенок набрал горсть земли и запихнул в широко разинутый рот коршуна. Из глотки вырвался странный звук, и вместе с ним, словно при взрыве, вылетело немного земли с кровью.

— А ну-ка, набейте ему полный рот, дети, — скомандовал дьяволенок. — Набейте, чтобы он уже не смог съесть нас.

Дети тут же откликнулись на призыв. Коллектив — великая сила, несколько десятков рук яростно взялись за работу. В рот коршуна полетела земля, трава, песок, засыпая и глаза, и нос. Дети проделывали это со все большим энтузиазмом, настроение у них поднялось, игра для них — сама жизнь, и скоро голова коршуна покрылась грязью. У детей так часто бывает. Они могут, например, всем скопом забить несчастную лягушку, переползающую через дорогу змею или раненую кошку. Добив, собираются вокруг и наслаждаются этим зрелищем.

— Ну что, подох?

Из нижней части тела коршуна вырвался воздух, словно что-то лопнуло.

— Не подох, раз пукает, сыпьте еще.

И новая лавина земли похоронила под собой тело коршуна. Да, они действительно почти похоронили его.