В приведенном примере поражает прежде всего количество времени и усилий, которые Сэди тратит на то, чтобы выглядеть так, будто она совсем не уделяет много внимания своей внешности. Поскольку Уоррен никогда не видел ее без макияжа, значение тут имеет не лицо, дарованное Сэди «от природы», а скорее сама «природа», требующая культивации. То же можно сказать и о женщине, которая красится очень мало, и о женщине, уделяющей макияжу несколько часов. В обоих случаях тело или лицо изначально как будто не существуют в своем подлинном виде: как настоящий и естественный воспринимается именно культивированный внешний облик. Эти акты облачения в костюм и украшения лица и тела можно интерпретировать как акты конструирования «я», что коррелирует с представлением Гофмана (Goffman 1974), согласно которому «я» «реализует себя» с помощью диктуемых культурой ожиданий и устойчивых поведенческих репертуаров. Гофман рассматривает повседневную жизнь как площадку для личностного перформанса (Goffman 1971a). Одной из его составляющих служит костюм; однако ежедневные ритуалы приведения своей внешности в порядок также можно рассматривать как часть этого представления. Ежедневные ритуалы Сэди – составляющая хорошо усвоенных ею моделей поведения, поэтому украшение тела не дает ей поводов для сомнений в себе и своей внешности. Ее ритуалы играют ключевую роль в создании внешнего облика, совпадающего с ее образом «я», однако и сам акт осуществления ритуала – часть созданного Сэди образа.

Этот личностный перформанс в значительной степени подразумевает жизнь в соответствии с представлениями женщины о самой себе, об идеализированном (Ibid.: 34) «я», которым, по мнению человека, он способен быть. Это касается и внешнего вида, и поведения. Облачаясь в костюм, Сэди представляет себе результат, соответствующий ее подлинному образу. Проводя разнообразные процедуры по украшению тела, Сэди рисует в сознании идеализированный образ. Согласно Гофману, идеал – это воображаемое, мыслимое «я», которым человек, как ему кажется, мог бы быть, и кем он стремится быть; эта точка зрения рассматривается в работе Кайзер, где идеал напрямую связывается с образом, который мысленно конструируют женщины (Kaiser 2003). Ее исследование важно для формирования критического отношения к устоявшейся интерпретации идеала как нормативной модели красоты, пропагандируемой модными журналами. Безусловно, распространение почти идентичных образов в разных средствах массовой информации (не только тех, что посвящены моде) создает конструкцию желаемого тела, ориентируясь на которую, женщины, как принято считать, оценивают свои собственные несовершенные тела (Bordo 2003). Такой идеал одновременно и недосягаем, и достижим. С начала двадцатого века развитие косметической массовой индустрии вызвало к жизни идею, что любая женщина может стать красивой, воспользовавшись специальными средствами (Peiss 1996: 323). Ожидания, связанные с модификацией внешности, выросли еще больше с 1980‐х годов, когда стало возможным изменять и контролировать тела (Thesander 1997: 14): нужно было лишь начать посещать тренажерный зал или прибегнуть к пластической хирургии. Предельные манифестации этого представления – телепередачи «На 10 лет моложе» (10 years younger) в Великобритании и «Лебедь» (The Swan) в США, где обычные женщины соглашаются подвергнуться интенсивным косметологическим процедурам, чтобы подогнать свое тело под нормативный идеал красоты. Телевизионные программы, посвященные преображению внешности, пропагандируют этот идеал, а также демонстрируют и рекламируют средства, позволяющие его сконструировать: новую одежду, макияж и косметическую хирургию. Таким образом, женские тела становятся «легитимизированным локусом реконструкции» (Gunter & Wykes 2005: 48).

Подразумевается, что женщины осуществляют ежедневные ритуалы украшения, чтобы достичь идеала. Однако мои данные показывают, что их отношение к «идеальному „я“» и к своему телу гораздо сложнее. Мои информантки не всегда считали себя несостоятельными на фоне образов, транслируемых средствами массовой информации. В действительности женщины оценивают себя в соответствии с собственной желанной версией «я», которая совсем не обязательно формируется под влиянием медиаресурсов (хотя такой вариант также не исключен). Нормативный идеал, в свою очередь, опосредствуется жизненным опытом женщины, ее воспитанием и многими другими факторами, причем до такой степени, что между медиаобразами и тем, как участницы моего исследования видели себя, не просматривалось прямой связи. Оценка женщинами своего тела зависит от их собственного «проекта» (de Beauvoir 1997), а природа личности, которой им хочется стать, обусловлена обстоятельствами, для которых они подбирают костюм. По случаю свидания с Уорреном Сэди хочет выглядеть естественно красивой и сексуальной. Ранее она успешно конструировала этот образ, что подтверждается совпадением отражения в зеркале с желанным идеалом, созданным ее воображением. Соответственно, она уверена в процедурах, которые ей нужно выполнить, чтобы добиться нужного результата и достичь упомянутого эстетического соответствия, а потому нельзя сказать, что ее ритуалы выполняются исключительно под влиянием медиаресурсов, которые она читала, или программ, которые она смотрела. Эти ритуалы прошли проверку практикой. Они не только позволяют Сэди обрести свой облик, но и доставляют ей большое удовольствие. Ей нравятся ароматы косметики и прикосновения кистей и подушечек к коже; готовясь к выходу, она слушает в спальне музыку и танцует.

Использование чужого взгляда

В приведенном выше примере Сэди готовится к свиданию с конкретным мужчиной. Логично, таким образом, задать вопрос: чьими глазами она смотрит на себя, когда наряжается? Существует целый спектр возможных ответов: может быть, ей важно, какой, по ее мнению, Уоррен хотел бы ее видеть; возможно, она вспоминает, что нравилось в ней раньше другим мужчинам, учитывает мнения друзей или ориентируется на собственные представления о естественной красоте. Эти сложные и взаимно пересекающиеся взгляды часто упрощаются в популярном дискурсе, сводясь к размышлению о том, одеваются ли женщины для мужчин или для других женщин. Но такая постановка вопроса, однако, никак не помогает осознать все то многообразие позиций, между которыми женщинам приходится балансировать, равно как не позволяет понять разницу между нарядом для конкретного мужчины и нарядом для мужчин в целом. Решение этих вопросов очевидным образом имеет отношение к концепции мужского взгляда, то есть к академическим дискуссиям по поводу властных отношений, встроенных в гендерно маркированное зрение. Осуществленное Л. Малви исследование голливудских фильмов (Mulvey 1975), которые, как она утверждает, создаются с мужской точки зрения, поднимает следующую проблему: если женщины существуют лишь как объект мужского взгляда, то как они позиционируют себя в роли зрительниц? Эти темы я и постараюсь проанализировать в настоящей главе, чтобы понять, как взаимодействие женщин со своим отражением в зеркале оказывается одновременно «диалогом личности с самой собой» и «подтверждением чужого взгляда» (Melchior-Bonnett 2002: 145).

Чтобы приблизиться к осмыслению упомянутых выше множественных сосуществующих взглядов, вернемся к нашему примеру. Сэди всегда явно позиционировала себя как объект мужского взгляда. Молодая женщина живет в Лондоне уже год. Раньше, когда она жила в Манчестере, у нее было несколько работ (в основном в розничной торговле), а также она работала в салоне красоты и официанткой в баре. Последнюю работу Сэди получила, когда ей было всего восемнадцать. Этот бар славился посещением знаменитостей. Пара мужчин работали за барной стойкой, а остальной персонал состоял из привлекательных стройных молодых женщин; на работе они все одевались в черное. Независимо от квалификации сотрудниц, они редко стояли за барной стойкой: менеджер требовал, чтобы они были «там, где [их] все могут видеть». Сэди заглянула в бар однажды днем, чтобы поговорить с менеджером; собеседование состояло из нескольких беглых вопросов о том, где она работала раньше; по словам Сэди, она чувствовала, как менеджер оценивает ее внешность, разглядывая с ног до головы. Несмотря на то что девушка никогда прежде не работала в баре и не имела опыта приготовления коктейлей, ее сразу же взяли на работу; на прощание менеджер сказал: «Вы ведь понимаете, что мы хотим, чтобы вы выглядели привлекательно?»