сообщила я. – Моя машинка маленькая и не новая, не думаю, что на нее покусятся. А каждый раз открывать и закрывать гараж – это так утомительно. Механика барахлит, приходится все делать вручную. Мужских рук в доме нет, а вызывать специалиста при моих ограниченных финансовых возможностях…

Я ходила по самому краю. Им ничто не мешало выяснить, что в доме есть второй автомобиль.

Кэмпбелл задумался. Ума не приложу, о чем тут думать! В штате Индиана, например, число пи равняется четырем. Округлили, так сказать, на законодательном уровне – чтобы люди поменьше думали.

Кэмпбелл неохотно вышел из гаража, огляделся. Его явно терзали сомнения.

– Ну, хорошо, миссис Роджерс, спасибо, что уделили нам время. Просим простить за причиненные неудобства. Не возражаете, если мы еще раз придем?

– О, нисколько, Стив, – заулыбалась я. – Приходите в любое удобное время. Завтра собираюсь испечь пирожки с мясной начинкой – их еще называют «тряпичный пудинг». В них добавляется свиная печень, сливки и яйца. Держу пари, вы никогда такого не ели. Подождите, – спохватилась я, – заверну вам с собой пирог, потом съедите или угостите коллег. Не уходите, я упакую…

Не уверена, что он уносил с собой самые приятные впечатления, но, прощаясь, все-таки улыбнулся. Он был таким душкой (если на минуточку забыть, где он работает). Я украдкой следила, как они уходят, как садятся в «Плимут». Кэмпбелл был хмур и раздосадован. Напоследок он обернулся, мы встретились взглядами. Прятаться было поздно, он меня подловил! Я застенчиво улыбнулась и отошла от окна. Завелся двигатель, агенты спецслужбы поехали дальше – выискивать новые жертвы.

Я в изнеможении опустилась на стул. Это было черт знает что. Сорочка прилипла к спине, хорошо еще, что на льняной ткани не видны мокрые пятна. Теперь понятно, чем занимается АНБ в моем городке: ищет чертову радиостанцию! Но могла иметь место и совокупность причин…

Зазвонил телефон, я вздрогнула – свежая порция адреналина выстрелила в кровь. В дверь скребся Чакки, жалобно скуля – не понимал, бедняга, почему его выставили из собственного дома. Я сползла со стула, сняла трубку.

– Миссис Роджерс? – строго спросил знакомый голос.

– Да, вы не ошиблись, – мелодично, хотя и с некоторым надрывом проворковала я.

– Вас беспокоят из строительной компании «Хоулдер и сыновья». В прошлом месяце вы заказывали декоративную плитку для отделки садовых зон… – С голосом собеседника было тоже что-то не в порядке. А я действительно заказывала плитку, которой не было в наличии. – Вынужден вас огорчить, миссис Роджерс, выбранная вами расцветка в данное время уже не производится. Не могли бы вы подъехать в любое удобное для вас время в наш офис, вы снимете заказ или выберете другую расцветку.

«В любое удобное время» означало «через два часа». И, боюсь, место встречи – далеко не офис несуществующей конторы. Я мысленно возблагодарила небеса, что звонок не прозвучал раньше. Но все равно – зачем? Головной боли и без того предостаточно.

– Хорошо, я вас поняла, спасибо, – сухо отозвалась я.

Подслушивать телефонные разговоры АНБ не могло. Во-первых, нет оснований; во‑вторых, по миру пойдешь, если станешь всех подслушивать. В-третьих, я знала пару секретов, как определить по характерным звукам, не завелся ли в трубке «третий».

За мной, когда я выехала со двора, никто не потянулся. Применять «камуфляж» сегодня не стоило.

Агенты АНБ растворились в пространстве, я беспрепятственно покинула Плезанс-Крик и выехала на трассу. Кантри-бар «Шервуд» находился на окраине общины Виллинстон в четырех километрах от моего дома. В округе это было единственное подобное заведение. Живая кантри-музыка, непритязательная, хотя и уютная обстановка. Инциденты случались редко – за комфортом отдыхающих следили специально обученные братья-близнецы. Народ собрался приличный, вольностей не допускали.

Я посещала «Шервуд» несколько раз, заливала грусть-тоску, но вряд ли моя физиономия примелькалась. Выпить сегодня было не грех – с соблюдением меры, разумеется.

Вечер еще не наступил, бар не ломился, но уже не пустовал. Бородатый ковбой печально пел о своей неразделенной сельской любви. Бородачу красиво аккомпанировала на гитаре худосочная девица с тонкими пальцами. Слушать их было приятно – даже без выпивки. Я посидела за столиком, потом освободилось место у барной стойки, я переместилась туда. Девица с гитарой приветливо улыбнулась – я тоже не поскупилась на улыбку. Бармен учтиво осведомился, чего изволит мэм. Я изволила бокал легкого пива и больше ничего. Сидела и тянула, вспоминая советские пивные заведения. По этим милым местам с характерным контингентом ностальгии точно не было. В зеркале отражалась входная дверь. Ничего подозрительного я не заметила. Сидящий рядом механизатор в клетчатой рубахе сделал ленивую попытку познакомиться. Я объяснила, что жутко устала, не хочу шевелиться, тем более в постели, – может, в другой раз? Сельский труженик согласился: в другой раз – это замечательно.

Меня не часто называли «красоткой». Если покопаться в памяти, наверное, никогда. Я мысленно поблагодарила товарища, смерила взглядом его удаляющуюся спину и даже помахала рукой. Браво, Ольга Михайловна, вы еще способны вызывать интерес у «реднеков»…

Вошел Роберт Хансен, посмотрел по сторонам и направился к стойке. Он пристроился на освободившееся место, бросил бармену:

– Виски.

Тот накапал, Хансен сделал глоток и поставил бокал на стойку. Видимо, ехал с работы – в дорогом костюме, в галстуке, но уже не такой ослепительный, как утром: рубашка помялась, на лице усталость. И галстук был расслаблен.

Хансена никто не пас – я следила. В этом плане он, безусловно, молодец – десять раз проверится.

Кантри-исполнители заиграли ритмичную композицию. Публика оживилась. Хансен раздраженно вздохнул и посмотрел на часы. Я скосила глаза. С ума сойти, в этом мире еще кто-то пользуется запонками?

– Ждете кого? – спросила я. Хансен стрельнул глазами и поморщился, ему сегодня было не до знакомств с доступными женщинами.

– Понимаю, – сказала я, – ждете ту самую, единственную и неповторимую. Роберт, посмотрите внимательнее, я уже здесь. Вы так удачно сели.

Дрогнул бокал, драгоценная жидкость пролилась на запонку. Он отстранился, взглянул на меня другими глазами. Изумление было искренним.

– Это вы, Натали? Не может быть. Хотя голос…

– Все в порядке, я сегодня без тактического грима. Да не смотрите вы так, дыру прожжете. Сделаем вид, что только что познакомились и чертовски рады встрече. Подайтесь ближе, давайте чокнемся. Улыбайтесь, Роберт, нас не снимают, но все равно улыбайтесь. Мы с вами – не те люди, кому безразлично мнение окружающих.

– Невероятно, Натали, – выдохнул Хансен. – Вас невозможно узнать, чуть до инфаркта не довели…

Мы чокнулись. Я немного отпила, Хансен выдул залпом.

– Итак, Роберт, к чему такая срочность? Ваш дом не окружен вашими коллегами?

– Да ну вас