Я ахнула, бросилась сломя голову на кухню, распахнула дверцу жарочного шкафа. Пирог горел, как облитый бензином сарай! Воняло соответственно. Выпечка благополучно превращалась в обугленный кирпич. Я надрывно закашлялась, захлопнула дверцу и распахнула окно. Включила вентилятор, чтобы проветрить. На цыпочках подошел Никки, заглянул внутрь, выключил духовку – я, конечно же, забыла это сделать. Но это уже не имело никакого значения.

– Видимо, к счастью, – пробормотал мой гость. – Реанимация, полагаю, не поможет? Простите, глупый вопрос. Сочувствую. Но вы не расстраивайтесь, отбросьте печальные мысли. Проветрите помещение и начните все заново – уверен, у вас получится. Побольше позитива, Ольга Михайловна. Или миссис Роджерс, если вам так привычнее. И маленькая порция позитива перед уходом. Насчет Пенсильвания-авеню и Форт-Мид. Обе организации – и ФБР, и АНБ – в курсе шпионов, проживающих в Плезанс-Крик. И те и другие хотят вас поймать и при этом оставить смежников с носом. В этом мире правит бал жесткая конкуренция. Делиться информацией друг с другом они не будут, а вот вставлять конкурентам палки в колеса – с удовольствием. И те и эти будут допускать ошибки, пытаясь переплюнуть соперников. Как воспользоваться данным обстоятельством, решайте сами. До новых встреч, коллега.

Никки подхватил полегчавший мешок и поспешил на улицу. Он тащил свою ношу по дорожке, отдуваясь и цепляясь за кусты. «Молодец, – подумала я. – Заподозрить такого в чем-то криминальном – нужны особые мозги».

Машина удалялась, выстреливая дым из выхлопной трубы. Для вида Никки притормозил напротив семейства Кабрера, высунулся из машины. Джесси, разгуливающая по саду практически без одежды, в ужасе замахала руками: нет, только не это, проезжайте! Никки сокрушенно вздохнул и отправился восвояси.

Мне всегда было жалко этих несчастных людей (не Никки, конечно). В жару и в холод, вдали от дома, сгибаясь под тяжестью товаров, которые надо как-то продать… Других источников существования у них нет, вот и вынуждены крутиться, колесить из штата в штат. Жизнь учит: у них прекрасно подвешен язык, врут, как дышат, давят на больные струны…

Из дома Мэгги Робсон не доносилось ни звука. Очевидно, соседка гадала: зачем ей все эти вещи?

Второй пирог получился лучше первого, благо я набрала достаточно ингредиентов. Но запах гари в доме остался, не изгонялся никаким сквозняком.

Через два часа в нашем квартале началось нездоровое движение. У дома Клариссы Старк остановился серый фургон, вышли двое, вступили в переговоры с хозяйкой, после чего отправились в дом. К Мэгги Робсон нагрянул смутно знакомый черный «Плимут», появились мужчины в черном. Действительно в черном! Как минимум двое из них носили солнцезащитные очки. Они стояли на крыльце, физиономия соседки вытягивалась от изумления. Чем не претендентка на высокое звание русского шпиона? Ну, все, – я задернула штору, – держитесь, гражданка Метелина, в девичестве Некрасова. Больше я к окнам не подходила.

Через полчаса в дверь решительно позвонили. Хлебом-солью дорогих гостей я, конечно, не встречала, но надела кухонный фартук. И пахло из кухни соблазнительно. На крыльце стояли трое – европеоиды, в костюмах, с модельными стрижками. Непроницаемые лица прятались под темными очками. Впрочем, старший был без очков. Ничего такой – спортивный, в чем-то даже интересный.

– Миссис Роджерс? – учтиво осведомился субъект. Я подтвердила осторожным ковком.

– Агентство национальной безопасности, мэм, оперативное подразделение. Меня зовут Стив Кэмпбелл.

– О, божечки… – прошептала я. – Что-то случилось?

– Ничего серьезного, мы обходим все дома в этом районе, проводится комплекс мероприятий. Вы позволите осмотреть ваш дом и участок? – сотрудник АНБ предъявил служебное удостоверение.

– Ну, даже не знаю, – засомневалась я. – Это так неожиданно… Вы должны, наверное, иметь ордер, или как там у вас называется…

– Совсем необязательно, мэм, – сухо улыбнулся Кэмпбелл. – У агентства широкие полномочия. И, боюсь, ваше мнение по данному поводу не играет роли. В жалобах не вижу смысла. Есть бумага, подписанная окружным прокурором, позволяющая нашим сотрудникам заходить в любой дом. Ознакомьтесь, если хотите. – Кэмпбелл развернул белый лист с машинописным текстом и кучей печатей.

Я даже читать не стала, все равно войдут. Пробормотала, что гостей я не ждала, поэтому в доме погром, и удалилась в кухонную зону. Суровые мужчины вторглись в мои владения, стали осматриваться, заглядывать в комнаты. Глухо зарычал Чакки – но так, для блезира. Я шикнула на него, машинально отметив: на Никки он не лаял. Словно чувствовал, кто тут свой, а кто чужой.

– Собака не кусается? – на всякий случай спросил Кэмпбелл.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Это вы у нее спросите. До вашего прихода еще никого не укусила.

– Так. – Кэмпбелл нахмурился. – Удалите пса, пусть посидит на улице.

Я выставила Чакки во двор, заперлась. Мой верный друг тут же стал скулить и корябать косяк. Кэмпбелл принюхивался.

– У вас что-то подгорело?

«Вера в демократию подгорела», – подумала я.

– Не обращайте внимания, сэр. Небольшие кулинарные эксперименты. Я могу поинтересоваться, что вы ищете?

Поинтересоваться я могла. Но ответа все равно бы не дождалась. Мужчины с полномочиями рыскали по моему дому, открывали шкафы, двигали мебель. Это было противно. Словно под юбку заглядывали. Впрочем, беспорядка они не наводили, проводили поверхностный осмотр, видимо, искали что-то крупное. Я даже догадывалась, что. Один из них, приставив к стене стул, стал осматривать содержимое антресолей. Я посочувствовала бедняге – в темных очках, в темной нише искать то, чего там нет.

– Будьте осторожны, – предупредила я. – У этого стула недавно отваливалась ножка, я пыталась ее прибить, не знаю, что получилось. Мистер Кэмпбелл, если ваш коллега упадет, у меня не будет неприятностей?

У них совершенно отсутствовало чувство юмора. Человек в черном застыл – словно вспомнил что-то важное. Подошел второй, схватился за спинку стула. Первый аккуратно спустился на пол.

– Пирог хотите? – спросила я. – Недавно испекла. С яблоками, сливами и вишней. Очень вкусно.

– Спасибо, мэм, – сухо отозвался Кэмпбелл. – Мы не голодны. Оставьте пирог себе.

Он хотел еще что-то добавить – видимо, о том, что мне надо поправиться, но чувство такта не позволило. Тем не менее я избавила от фольги свое кулинарное произведение, отрезала кусок и положила на блюдечко.

– Возьмите, – протянула я угощение. – Прошу вас, сэр, не подумайте, будто я хочу вас подкупить. Пока был жив муж, я постоянно ему готовила – пироги, пудинги, пекла домашнюю пиццу. Он просто обожал мой пирог по-английски. Несколько месяцев назад мой муж скончался, и для кого теперь готовить? Покупаю полуфабрикаты, посещаю заведения фаст-фуда. А сегодня вдруг что-то нашло, решила вспомнить… Попробуйте, сэр, я и вашим коллегам отрежу.

Кэмпбелл поколебался, осторожно взял блюдечко, понюхал, словно я ему дихлофос подсыпала. Запах отвращения