— Тренер чирлидерш. — Таиша — И я не думаю, что это хорошая идея.

Это отличная идея, потому что Кару назначили подруги и Рыцари. Фиону и Сару — я… то есть только Королевская компания.

— Наблюдайте, ошибусь ли я.

За едой эти незнакомые мне люди действительно разговаривают. О чем? Я вылавливаю только полезную информацию. Например, о модульных экзаменах, вечеринке в честь Хэллоуина в конце месяца, благотворительных вечерах из-за которых придется пропустить два учебных дня.

Во время, когда в салате заканчиваются осьминоги, легко нахожу Ричарда за столом с Максвеллом, одним из богатейших студентов Винкри, тот самый с империей программного обеспечения. Еще двое парней и девушек. Я прекрасно их знаю. Все представители новых денег, максимум — два поколения.

Диккенс что-то чертит в воздухе, это сразу появляется на планшете, лежащем по середине стола. Кто-то кладет поверх экрана салфетку с рисунком едва ли отличающимся от куба.

Компания то слишком серьезная и Максвелл даже потирает переносицу, затем смеется, скидывая изображения. Ричард откидывается на спинку стула и смотрит в мою сторону, почему-то прячу свой интерес в стакане воды. Я улыбаюсь сама себе от такой детской реакции. Он заставляет забыть об Адаме. Встаю.

— Квин сбегает? — с саркастичным удивлением Бен.

— Если хочешь от Квин хорошего отношения, не бери на слабо. — Лиза.

Я подхожу к столу новых денег. Даже не смотрю кто подает мне стул. В столовой резко приглушаются звуки.

Ричард чуть хмурится.

— Ты занят послезавтра в семь?

— Что ты делаешь? — наклоняется, чтобы нас точно никто не слышал.

— Прости, что разговор со мной подорвет твою репутацию. — едва улыбаюсь, поворачиваюсь к его удивленной компании — Привет, мальчики, Яна, Вайлет. — снова к Ричарду — Возвращаясь к вопросу…

Я никогда в жизни никого не приглашала и никогда не волновалась перед парнем.

— В четверг в семь. Бисмарк?

Ричард о домике в пригороде, который пару раз арендовал для нашей работы над Агатой.

— Нет, встретимся у первого входа.

Встаю, британец следом. Мы довольно близко, так что чувствую разницу в росте, но не как между мной и Фелтоном.

— Иногда ты импульсивна, Квин.

— И кто в этом виноват? — изгибаю бровь, когда разворачиваюсь, чтобы вернуться за стол, смотрю на Джереми, болтающего обо мне — Ни слова, иначе договоренность не в силе.

Он наверняка хочет всем растрепать и похвастаться нашими будущими занятиями. Но мои слова только подогрев, чтобы все наоборот узнали о моей бескорыстности, повысили рейтинг.

— Ты тоже. — смотрю на главную сплетницу, которую пару раз использовала в своих целях.

Блондинка делает жест, словно застегивает рот.

— Я серьезно.

Возвращаюсь к своему столу, чтобы забрать сумочку, не смотрю ни на одного из пяти людей, отключивших мозг. В спину слышу слова Таиши:

— Квин выбирает победителя.

Абсолютно верно.

И все же в дымке аромата я всегда найду феромоны Адама Фелтона, которые мое тело принимает за ладан.

КВИН

Я успела пожалеть о приглашении Ричарда по сути на свидание. На самом деле мне нужно было место и время для объяснений, для которых оказалось сложно собрать слова.

Провожу парня в закрытый актовый зал с единственным ярким источником света — софитами над сценой. Они освещают лакированное фортепьяно. Понимаю, что не ошиблась в способностях Ричарда, когда его глаза загораются. Он узнает инструмент той же марки, что был у Джона Леннона.

— Кто твой инсайдер?

Он подает руку, когда поднимаемся на сцену.

— Разве это не одно и то же, что клацать по клавиатуре? — успеваю развеселить — Сыграй, что хотел на моем одеяле.

Говорю о ночи, когда Ричард сидел в моей комнате, помогая заснуть. Видела, как его пальцы скользили по покрывалу.

— И зачем тебе детективы, Квин? — усмехается, задавая риторический вопрос.

Ричард садится за фортепьяно. Я опираюсь на горизонтальную поверхность. Парень несколько секунд держит пальцы над клавишами, а затем начинает раздаваться мелодия, которую узнал бы пятилетка — Дебюсси. Едва ли не меланхоличная лунная колыбельная, переходящая в нежный всплеск радости. Я не могу понять, что это значит для аристократичного Ричарда, с которым мне хочется находится рядом. И думаю, он не так часто практикуется, потому что совершает ошибки, маскируя их прибавлением темпа. Не сразу понимаю — Диккенс играет без нот. Не успевает сыграть финальный аккорд укороченной версии, когда на открытый позади нас гигантский экран падает проекция.

Мгновенно запускается видео. Я еще никогда не была так близка к потере сознания.

Это было всего три дня назад: на экране я стою с прижатыми поверх головы руками. Четко видно мое лицо с открытым в крике ртом и закатывающимися глазами. Заметна часть груди, которую пока что закрывает бюстгальтер. Лицо Адама не видно, но невозможно не догадаться, что это он. Мужская футболка у ног, джинсы спущены. Я помню — он пристраивает член, чего не видно за крупным телом — кадр с угла гостиной Chicago Bulls. Тут же Адам делает толчок бедрами, и я откидываю голову, едва ли не бьюсь о стену.

Еще несколько секунд, и видео воспроизводится по кругу.

Перебарывая страх, перевожу взгляд на Ричарда, который, возможно, и не поворачивался к проектору — парень уставился в инструмент. Он резко начинает играть, на этот раз не поглаживая клавиши, а вбивая их в фортепиано. Это агрессивная, убийственная мелодия, которая останавливается слишком быстро. Мне больно.

Ричард выдыхает, выпустив гнев, медленно опускает крышку.

Обхватываю себя руками. Видео так и крутится позади парня.

— Я очень хочу оправдать себя, Ричард, но не могу. Это тот самый неверный выбор. — дрожу.

Закрываю глаза руками, потому что специально встала лицом к экрану, чтобы Диккенс смотрел в другую сторону.

— Мы ничего друг другу не должны, Квин. Мы не обговаривали статус.

Его голос такой же, как и всегда — низкий, близкий. Ричард неожиданно оказывается в двух шагах от меня.

— Но я хочу… — нахожу в себе силы посмотреть на него.

В глазах Ричарда не то спокойствие и смысл, что он хочет донести. У него своеобразная ярость.

— Я хочу, чтобы ты посчитал это за ошибку. — произношу едва слышно.

Сейчас перед ним не Квин МакГрат — королева Академии Винкри, любительница баскетбола, плохих парней и власти. Он заслуживает другую версию.

Ричард приподнимает указательным пальцем мой подбородок, чтобы я смотрела четко на него, а не на экран. Он. Ко мне. Прикасается. Чего я, брезгуя, никогда бы не сделала на его месте.

— Хорошо, Квин. — слышу, насколько тяжело ему даются слова — Я считаю, что ты сделала глупость. Официально дарую амнистию, если для тебя