– Ты зайдешь или и дальше будешь выплескивать на меня информацию на морозе? Холодновато как-то. – Она делает шаг в сторону, пропуская меня вперед, наверняка сделав умственную пометку больше не пускать странную девочку на порог своего дома.

Я быстро скидываю с себя куртку и шапку и, взяв с собой сумку с наброском кольца и очень тяжелым сувениром, отправляюсь вслед за ней.

– Макс! Макс! К тебе! – кричит Елена несколько громче, чем необходимо и меня передергивает от страха.

– Иду! Кто там?

–Спустись и увидишь!

Я хочу объявить, что это я, но решаю, что будет лучше, если я помолчу хотя бы несколько секунд.

Что со мной происходит такое? Почему я так переживаю? Я ведь столько раз дурачилась с Максом, и чувствовала себя вполне в своей тарелке. А теперь, когда мы, можно сказать, признались в своих чувствах друг другу, стало как-то не по себе. Казалось, пути обратно нет, и мы никогда больше не станем глупо шутить друг с другом, смеяться над Анастасией Юрьевной и вместе делать уроки. Может, мы вообще не сможем больше общаться? Я делаю глубокий вдох, как это делает наша соседка, Анабель, – рьяная приверженица йоги, – и опускаюсь на диван. Возможно это все из-за того, что когда мы виделись в последний раз, я задирала его перед всем классом? Но ведь мы уже прошли это. Мы ведь разговаривали по скайпу, и он…

Вот он. Быстрым шагом Макс спускается по лестнице. В легких белых брюках и домашней потертой рубашке. И совсем не страшно. Теперь нет. Это мой Макс, и ничто не может поменять моего отношения к нему.

Я улыбаюсь и протягиваю небольшой пакетик. Внутри – сувенир с фермы: подкова, на которой выгравирована большая «М». «М» сокращённо от «Марта», но я подумала, что она вполне может означать и «Макс».

–На счастье, – смущенно говорю я и заглядываю в его огромные синие

глаза. Когда они смотрят в упор, я превращаюсь в кролика, которого гипнотизирует удав. А когда он в голубой рубашке, или в джинсовой, как сейчас, у меня аж в животе нехорошо становится.

– Здорово. Спасибо. – Макс прикусывает губу, как делает это каждый раз, когда у него что-то на уме.

Мы оба чувствуем себя неуютно. Я-то знаю, что такое неуютно…Еще полгода назад я и представить не могла, что буду дружить с мальчиком. Мне в их компании всегда было не по себе, и я старалась избегать всяческих контактов. Я никогда не звонила мальчикам-одноклассникам и не спрашивала у них домашнюю работу, никогда не подходила к ним без причины, не говоря уж о том, чтобы заявляться домой без приглашения.

– Пойдем ко мне, наверх.

Ладно, сейчас мое бедное сердце точно выскочит наружу. Хоть бы он не заметил, как я волнуюсь.

Я робко следую за ним, мысленно сокрушаясь, что не так представляла себе нашу встречу. У меня в голове прочно засела картина, как он открывает дверь, снег в замедленном темпе падает ему на волосы, с его уст соскальзывает какая-то шутка – я улыбаюсь и тут…

– Ань, Ань, ты где? Я тебя зову, а ты не отвечаешь…– Макс улыбается уголком рта и машет перед моими глазами.

Его лицо всегда закрыто длинной челкой, которую он все время поправляет. Но в отличие от моей, она лежит так, как задумано. Я машинально приглаживаю свой хохолок, ну и белоснежную юбку от сарафана, который подарила мне Тата. Этот жест не ускользает от взгляда Макса. На его лице моментально появляется нечто среднее между недоумением и насмешкой.

– В Аргентине, видимо, жарко было?

Мне хочется сказать, что по-настоящему жарко мне стало здесь, так близко к нему, но я только довольно киваю, улыбаясь своим мыслям.

– И ты, судя по всему, решила не расставаться с летом?

Мои брови ползут вверх. О чем это он?

– Ты в окно смотрела, когда на улицу выходила? Снег идет у нас. А ты в сарафан нарядилась.

Тут мне становится неуютно и даже обидно от его замечания. Разве он не должен радоваться мне? Если все то, что он говорил – это правда. А не розыгрыш… Что, если они с Саем поспорили на меня? Что, если в той истории с ведьмой тоже есть доля правды? И он таким образом проверяет меня? Что, если моими чувствами играют?

Что-то мне не хорошо. Дурно, я бы сказала. К горлу подступает тошнота.

– Да, ладно, классный сарафан, не по погоде только. А ты сегодня не многословная.

Я поджимаю губы, выказывая свое недовольство тем, что он комментирует мою одежду, но продолжаю молчать. Настроение испорчено в пух и прах. Вот тебе и романтическая встреча!

Макс открывает дверь своей комнаты и резко разворачивается ко мне. Так, теперь он скажет, что…

О нет! Он что? Зачем он подходит так близко? Только не…Я не готова. Предупреждать надо! О, Господи…Мои ноги моментально становятся ватными. Все происходит как во сне. Все так же нечетко, неясно. Как когда ты просыпаешься, а тебя не покидает чувство, будто сон преследует наяву, и даже не можешь различить, что правда, а что – нет. Макс делает пару резких шагов, и я чувствую, как его губы касаются моих. Едва уловимое касание. Неужели…Неужели это был мой первый поцелуй? Мой самый первый в жизни поцелуй? Я не могу ни пошевелиться, ни сказать ни слова. Мне хочется дотронуться до своих губ, мне хочется повторить это…Все произошло так быстро, что я сомневаюсь – а не показалось ли мне…

Макс что-то бормочет, но я его не слышу. Я могу упомянуть вслух, что он меня поцеловал? Или нет? Он сам-то понял, что сделал?

– Ань, уходи. Уходи, пожалуйста! – сквозь пелену эмоций, захвативших меня, до меня, наконец, доходит смысл.

Отрешенность на его лице мне уже знакома. Я знаю, что сейчас действительно лучше уйти. Я не готова обсуждать это. Не готова к этому. Я ничего-ничего не понимаю.

Не глядя в его глаза, я разворачиваюсь и выбегаю из его дома, прихватив свою куртку, и наспех натянув довольно детские угги, которые мама мне купила пока меня не было.

Вся дорога домой залита моими слезами. Я всхлипываю, успокаиваюсь, и снова начинаю рыдать. Все кончено, еще даже не начавшись. Что я сделала не так? Может, ему не понравилось меня целовать? Или, он ждал чего-то другого? Может, он просто проверял меня? Или он поспорил с кем-то, что поцелует меня? Но потом ему стало противно, и он передумал? О, Боже.. А я вообразила себя взрослой… Сама ни слова не проронила. Как будто меня ударили по голове, и я лишилась дара речи. Конечно, кому захочется иметь дело с идиоткой?

За три дня, что прошли с момента моего первого поцелуя, я исписала половину дневника своими «может» и «или». Но ответа на свои терзания до сих пор не получила. Мне никак не верится, что кто-то вообще захотел меня целовать. Я во всем вижу подвох, особенно после той истории с ведьмой. Ведь мне до сих пор не совсем понятно, знал Макс о той ведьме заранее или впервые видел ее со мной? Я проверяю почту, в ожидании письма с объяснениями, но письма в ней от кого угодно, только не от него. Я перебираю события тех секунд снова и снова, касаясь своих губ, представляя, что он тоже думает об этом и снова плачу. Я хочу быть рядом с ним, даже если это будет просто дружба. Не хочу терять его. Мне хорошо с Максом, мне весело с ним. Я становлюсь другой в его компании. И эта другая Анна мне нравится.