— И что она там делает? — нахмурившись спросила Воскресенская. — Это не похоже на Настю.

— Что ты вообще знаешь о Насте, — не удержался от колкости Сорокин, но сразу же пожалел о сказанном, увидев боль, отразившуюся в глазах бывшей супруги. — Прости.

— Ты прав, — тут же ответила она, покачав головой. — Я ужасная мать, ужасная жена и карьеристка из меня никудышная, — произнесла Лора, цокнув языком.

— Не надо так, — покачал головой мужчина, накрыв своей большой ладонью изящную женскую ручку с длинными пальцами.

— Ты, что двенадцать лет назад меня оправдывал, что сейчас оправдываешь, Сереж, — покачал головой Воскресенская, наклонившись к бывшему мужу. — А я, что двенадцать лет назад тебя не заслуживала, что сейчас не заслуживаю, — поджав губы протянула она. — Спасибо.

— За что? — непонимающе спросил мужчина.

— За то, что Настя превратилась в прекрасную женщину. Спасибо, что вырастил нашу дочь, Сережа, — грустно улыбнулась она.

— Лора, я…

— Так, когда мы поедем за нашей дочерью? — спросила Воскресенская, перебивая бывшего мужа. Она не позволит ему совершить ту же ошибку, что и двенадцать лет назад — простить её.

— Дело в том, Лора, что Настя там не по своей воле, — сказал мужчина, откладывая планшет в сторону и облокачиваясь о спинку стула.

— Что ты имеешь ввиду? — немного шокировано спросила женщина, а у нее в голове пронеслось с десяток ужасных догадок, одна хуже другой.

— Дело в том, что наша дочь популярный блогер, но интернета ей не хватило, чтобы реализовать свои прихоти и амбиции. Настя решила стать звездой телевидения, — вздохнул Сорокин, сложив на груди руки.

— Ну так, купил бы ей телеканал, в чем проблема? — непонимающе спросила Лора, будто решение проблемы столь банально, что даже пятилетний ребенок догадается.

— Я так и сделал! — воскликнул Сергей, всплеснув руками. — Но она ведь самостоятельная, все сама, папины деньги не нужны. Контролирую я ее видите ли, — закатил глаза мужчина.

— И? — нетерпеливо спросила Воскресенская.

— Она пошла на другой канал, тот самый, — сказал Сорокин и брови женщины взлетели к линии волос. — И там ей предложили сделку, одна хитрая сука, которая решила за счет нашей дочери поправить свои дела.

— Ну и кто это тварь? — с вызовом спросила Лора, готовая прямо сейчас выдрать этой бабенке волосы и выцарапать глаза. Никто! Никто не имеет права использовать ее дочь!

— Изонова Инна Игоревна, — усмехнувшись ответил Сорокин. — Главный редактор телеканала и та, у кого большие проблемы с еще более высокопоставленным руководством…,- загадочно протянул мужчина и Лора сразу же подхватила его настрой.

— Дай, угадаю, — задумчиво протянула она, делая вид, словно решает трудную задачку. — Коррупция?

— Не-а, — улыбнулся Сергей. — Попробуешь еще раз?

— Растрата госбюджета? — предприняла еще одну попытку угадать Воскресенская.

— Харрасмент, — усмехнувшись произнес мужчина, а глаза женщины загадочно заблестели.

— Оу-у, кому-то нравятся молоденькие мальчики, — засмеялась Лора, делая глоток шампанского и облизывая ярко-красные пухлые губы. — И что же мы будем делать с этой интересной информацией, которая, так кстати, попала к нам в руки.

— Сначала нам нужно придумать, как прижать эту суку, и не навредить Насте, — начал Сергей.

— И сделать так, чтобы наша дочь вернулась в Москву, хотя бы ненадолго, — продолжила Лора, кивнув.

— Кажется, мне снова пора жениться, — усмехнулся Сорокин, поднимая чашку с остывшим кофе.

— Так уверен, что Настя клюнет на твою свадьбу с какой-то незнакомой ей тёткой? — недоверчиво спросила женщина, поднимая почти пустой бокал с шампанским.

— А с чего ты взяла, что я собираюсь жениться на Оксане, — снова загадочно усмехнулся Лоре бывший муж, чокаясь с ней. Вот только в этот раз его загадочность ей не особо понравилась…

Как, все-таки, легко можно обидеть женщину, достаточно просто её неправильно понять. А как понять женщину, если действительность противоречит ее же словам? Этот вопрос мучил меня всю ночь и весь следующий день после нашего разговора с Настей. Которой я, к слову, так до конца и не поверил. В тот момент, будучи в полном эмоциональном раздрае, позволил себе некую вольность, и теперь жалею об этом. Конечно, мне было необходимо извиниться перед девушкой, которую я, кажется, обидел. НО! Как извинятся перед женщиной, если она прячется от тебя по всей ферме?

— Зятёк, а ты чего здесь один? — послышался удивленный голос у меня за спиной и я, тяжело вздохнув, приготовился к очередной моральной пытке от Ольги Андреевны.

Аня так и не сказала родителям о том, что мы расстались. Поэтому, весь вечер и все утро выслушивал от Громовой-старшей о своих невоспитанных работниках, грязных животных и неприметности помещений. Казалось бы, зачем коровам разноцветный коровник? В общем, Ольга Андреевна, как всегда, была в своем репертуаре.

— Дышу свежим воздухом, — ответил, смотря на ярко-желтый дом Насти, который, уже даже близко, не был похож на мой старый сарай.

— Ты каждый день этим воздухом дышишь, — фыркнула женщина, становясь по правую руку от меня. — А вот теща с тестем приезжают раз в год! — поучительно сказала она, тряся указательным пальцем перед собой.

— Мы виделись пять месяцев назад, — ответил Ольге Андреевне, все еще гипнотизируя взглядом сарай. Чувствовал себя часовым на заставе, пытаясь увидеть девушку, хотя бы вдалеке.

Громова промолчала, что было на нее совсем не похоже. Обычно, женщина не упускала возможности поговорить, ей даже было не столь важно с кем она ведет беседу. Но что-то мне подсказывало, что в этот раз Ольга Андреевна решила поднять серьезную тему и не уйдет, пока не получит исчерпывающий ответ.

— У вас ведь с Аней проблемы, не так ли? — задала, скорее, риторический вопрос женщина, немного помолчав. — Знаешь, Костя, я уже долгое время задаюсь вопросом, на который никак не могу найти ответ. Может быть, ты мне поможешь? — спросила она и, повернув голову, внимательно посмотрела на меня.

— Может, — пожал плечами, не желая говорить на ту тему, которую она решила поднять. Эта женщина, наверное, не слышала о личном пространстве, хоть меня это и не особо интересовало. Больше волновало то, как отреагирует Аня на правду, которую я наконец-то скажу ее матери.

— Будь так добр, Костя, — пождав губы кивнула Ольга Андреевна и отвернулась. Теперь мы оба смотрели куда-то вдаль. — То, что ты не любишь мою дочь, я поняла уже давно, — начала женщина, сцепив пальцы в замок. Понимал, как ей было трудно начать этот разговор, но помогать не собирался. Тянуть смысла уже не было, раз Громова так хочет узнать, почему же я так и не женился на ее дочери — пусть сама задает этот неловкий и бестактный вопрос. — Думала, раз она тебя любит, раз у вас все хорошо и Аня готова так жить и дальше, я приму. Приму каждое ее решение, соглашусь с каждым поступком и сделаю все, чтобы она была счастлива. Но тебе этого оказалась мало, — горько усмехнувшись сказала Ольга Андреевна. — Ты эгоист, Костя!