— Ты ему сказала, кто ты?

— Нет, конечно. Для Хоторна я твоя невеста и мы любим друг друга.

Мужчина удовлетворенно кивнул и даже слегка расслабился. По крайней мере, складка меж бровей разгладилась, а уголки губ приподнялись.

— Если так, то почему ты так переживаешь?

— А ты не понимаешь? — Я поднялась и принялась ходить по беседке туда-сюда. — Все слишком запуталось. Мы… я погрязла в этой лжи и теперь не знаю, как выпутываться. Что будет, когда встретимся? Когда Хоторн узнает, что я его жена и все это время лгала, притворяясь другой?

— Рано еще об этом думать, Айрин.

Я тихо и нервно рассмеялась:

— Рано? Осталось всего несколько месяцев до моего совершеннолетия. Сомневаюсь, что она за это время забудет ту Монрей, которая пошла против системы. Боги, мы сами загнали себя в ловушку.

— Не преувеличивай. Мы…

В следующую секунду над городом пронесся тихий, едва слышный звон, заставивший нас замереть и прислушаться.

— Питер, — прошептала я, чувствуя, как внутри все холодеет от ужаса.

— Оставайся здесь! — резко приказал он, направляясь к выходу из беседки.

— Питер, это же…

Я бросилась следом за ним.

— Прорыв. Снова. Где-то над нами трещина, — бросил мужчина, спускаясь по ступенькам.

— Но это невозможно.

— Выходит, что возможно.

Питер вдруг обернулся, сделал шаг ко мне и схватил за плечи, заглядывая в глаза.

— Оставайся здесь.

— Что?

— Айрин! Ты останешься здесь, поняла меня? Я запрещаю тебе приближаться к трещине. Ясно?

— Да, — нехотя прошептала я.

— Пообещай мне.

— Обещаю…

Питер снова глянул на меня, а потом вдруг резко подался вперед, впиваясь в губы в коротком и болезненном поцелуе.

— Я вернусь, — пообещал он и ушел, оставив меня одну.

А над нашими головами звенела новая трещина.

***

— Айрин! Айрин!

Путаясь в складках дорогого платья, с перекошенным от страха и ужаса лицом, по узким тропинкам, маневрируя между кустами, бежала матушка.

— Айрин! — снова взвизгнула она, остановившись на мгновение. — Где ты?! Айрин!

— Мама, я здесь, — отозвалась я, выходя наружу и спускаясь по ступенькам беседки.

Выглядела мама ужасно. Длинные пряди высвободились из аккуратной прически, падая на лицо. Видимо, часть шпилек потерялась из-за быстрого бега.

Глаза сверкали, на лбу выступил пот. И я хорошо видела, как билась жилка на ее висках.

— Боже, милая. Я так испугалась! — воскликнула она с облегчением и тут же подбежала ко мне, хватая за руки, словно от этого зависели наши жизни.

— Я тут, не переживай.

— А Питер? Где он?

— Питер ушел. Ты же слышишь. Снова прорыв, — отозвалась я и вздрогнула, услышав очередной треск.

«Слишком громко».

Почти сразу же зазвонил колокол, сообщая о новых неприятностях. Кажется, сейчас должно быть выступление мэра. Совсем как пару дней назад.

— Кошмар. Ужасное место, просто ужасное. Никогда больше сюда не вернусь! — решительно заявила матушка и потащила меня к дому. — Вот только все закончится, и мы вернемся домой. И ты шагу не ступишь оттуда до совершеннолетия. Столько прорывов за такой короткий срок. Ужасно!

— Да, мама, — покорно кивнула я.

Возрази я ей сейчас или согласись, толку бы не было. Все равно она меня не услышит. Матушка была слишком расстроена и даже зла.

— Хорошо, что ты здесь, дорогая. И здесь останешься. Я запрещаю тебе идти туда! Поняла меня?

Она еще сильнее сжала мою руку, давая понять, что вырваться и сбежать не получится.

— Да, мама, — кивнула я и подняла взгляд на небо.

Светло-голубое, с крохотными пушистыми облаками, которые были так похожи на сахарную вату.

Лишь приглядевшись, можно было заметить крохотные темные нити. Они, словно паутина, расчертили небо, опутав его своими жуткими сетями.

Странно. И неправильно.

Такого быть не должно.

— Айрин!

Очередной крик матушки и резкий толчок привели в себя.

— Даже не надейся, — произнесла она, моментально поняв, о чем я подумала.

Оказывается, мама не так безнадежна, как я считала, и легко читала мои мысли. К счастью, не всегда.

— Я останусь с тобой.

Дальше было все как по учебнику. Вместе со слугами мы спустились в подвал, где расположились в центре комнаты, а вокруг расставили магические кристаллы. Стоило замкнуть цепь, как они засияли мягким лунным светом.

И потянулись долгие минуты ожидания, которые перешли в часы.

Матушка и служанки занялись вышивкой. Мужчины поочередно дежурили. А я… я читала, потом сидела, старательно прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, потом прохаживалась из одного угла в другой.

— Айрин, прекрати мельтешить перед глазами, — недовольно произнесла матушка, на мгновение оторвавшись от вышивки.

— Прости.

— Тебя стоит учить терпению, дорогая.

Быстро сев на стул, я закрыла глаза и снова прислушалась.

Вновь неясно прозвонил колокол на главной башне, напоминая о том, что опасность никуда не делась.

«Интересно, сколько времени мы уже здесь сидим? Час? Или два? Почему они еще не справились? Почему не закрыли трещину?»

Странное беспокойство не давало покоя и противной мушкой зудело в голове, мешая сосредоточиться и хоть как-то отвлечься от тревожных мыслей.

— Бояться нечего, дорогая, — продолжила матушка, копошась в корзинке для рукоделия и пытаясь найти нитки нужного цвета.

— Вот в прошлый раз было страшно, ведь светлых здесь не было, лишь Питер.

— Точно, точно! — нескладно загудели слуги, поддерживая ее.

— А сейчас здесь и светлые, и темные. Скоро все будет хорошо. Я уверена.

— Госпожа права, — кивнула кухарка.

Полная женщина с трудом помещалась на узкой скамейке, но присутствия духа не теряла.

— Может, кусочек пирога? — предложила она, доставая из большой сумки тарелку с румяной выпечкой. — Есть с мясом. А эти вон с ягодками. Угощайтесь.

— Спасибо.

Я благодарно улыбнулась и потянулась к первому пирожку. Но так и не надкусила, просто продолжала держать в руке.

Волнение никуда не делось.

Наоборот, возросло.