Мне потребовалось полминуты, чтобы уложить его дочь обратно в кроватку, схватить отвратительного Данилова за руку и вытащить из этой комнаты. Как только я закрыла дверь – схватила его за грудки:

– Что ты несешь, Леша? – зарычала на него полушепотом.

– Правду. Люблю тебя.

Прямо там, в коридоре, мы вцепились друг в друга, с жадностью, ненасытно обнимались. Целовали и шептали какую-то романтическую чушь. Я в миг оказалась лопатками на полу. Прямо у двери в детскую. Он взял меня без какой-либо защиты, никуда не отходя оттуда, потому что у нас не было на это времени.

Лешка ворвался в меня, почти разорвав мое нутро своим обнаженным напряжением. Меня начало трясти с первых секунд – возбуждение было чрезмерно сильным, всепоглощающим! Уже долгие годы, я не чувствовала в себе открыто-незащищенную мужскую плоть. Не чувствовала, если подумать, никогда и не знала, что можно получить подобное удовольствие. Сделала для себя открытие. Оказывается, есть степень секса, ради которой… стоит умереть.

Открыла глаза, еще было темно. Одна на огромной кровати в его спальне. Полежала так несколько секунд, пытаясь осознать свои ощущения. Они не были такими, как ожидала. Забавно, а что я думала здесь обнаружить? Плакаты с голыми женщинами на стенах? Скейтборд, гитару и полный хаос? Ожидала, что по дому будет слоняться его матушка в халате, которая позовет его и меня к завтраку, а когда увидит, что вместо молодой девахи его возраста, вывалюсь заспанная я?

Зарылась лицом в подушку.

Мне в очередной раз стало стыдно за свои мысли об Алексее. Что же со мной не так? Он моложе меня, это правда. Но по чему же я все вижу в настолько темных тонах? Взять хотя бы его спальню. Ни плакатов, ни скейтов, ничего. Красивая, современная обстановка. Мебель со вкусом, ремонт тоже. Хотя – это же, тоже не показатель. Дом новый, он сам упомянул, что нанимал дизайнера.

Поведение Данилова? И здесь тоже мимо. Он ведет себя гораздо взрослее и осознаннее, чем Артур, а у них разница в возрасте еще больше, чем у меня с Лешей.

Я услышала где-то за неприкрытой до конца дверью шум. Судя по всему, Леша отправился к дочери. Решив, что успею поразмышлять о его зрелости немного позже, отправилась в душ. Самое время привести себя из стадии чучела, в стадию умытой и посвежевшей меня.

Я присоединилась к нему в детской спустя минут десять. Он как раз убирал в специальную черную сумочку шприц.

– Все хорошо? – спросила его, тихо войдя в комнату.

Он обернулся. И на его лице засияла улыбка.

– Прости, мне пришлось взять твою одежду. Мы порвали мое платье, – пояснила тот факт, что на мне красовались его спортивные штаны и его же майка, которые нашла в шкафу.

Данилов отложил сумочку и направился ко мне. Сцапал в свои объятья, прижал к себе:

– Жаль, что я не могу быть этой одеждой, – прошептал он с нескрываемым удовольствием.

– Леша, – попыталась его оттолкнуть, – здесь же твоя дочь…

– Она занята другим. И пусть привыкает, теперь она нас постоянно будет видеть вместе.

Данилов склонился к моим губам, поцеловал. Нежно, трепетно, внимательно. Он опять нажал на ту кнопку. На кнопку, которая запускает разрыв сердца. Это называется: “И хочется, и колется”. Очень хочется поверить, что это моя сказка, но колется реальность. Которая ясно заявляет о том, что если я не смогла удержать от измен взрослого и не слишком успешного мужика, то, где уж мне до моего нового босса.

Отстранилась насколько смогла:

– Леш, ее надо покормить, если я правильно понимаю?

– Надо, – он не выпустил меня из своих рук, улыбаясь, разглядывал меня будто бы под увеличительным стеклом.

Стало уж совсем неловко. Прекрасно знаю, что по утрам и без косметики выгляжу настоящим чучелом.

– Тогда пойдем?

– Пойдем…

Данилов совсем распоясался – поцеловал меня в кончик носа. Лишь потом отпустил. Он взял дочку, мы спустились на кухню. Я вызвалась приготовить нам всем завтрак, с ужином накануне так ничего и не вышло – мы были слишком заняты.

Было странное ощущение, пока готовила для них. Пока Алексей развлекал дочурку, которую усадил в детское кресло для кормления. Странное ощущение нормальной семьи. С одной поправкой – это не мой муж, и не мой ребенок.

Приготовила малышке кашу, а нам с Даниловым омлет. Он помог мне сделать кофе. В конце концов мы втроем устроились за обеденным столом. Глядя, как Алексей кормил дочку с ложечки, спросила:

– Ты часто с ней один остаешься?

Сейчас, в довольно дорогом бархатном халате на голое тело, он был совсем не похож на того Лешку, с которым я когда-то познакомилась. Никогда бы не подумала, что ему действительно пойдут такие истинно мужские вещи. Ведь есть такой тип парней, молодых, а в последствии и не очень молодых мужчин, на которых подобное будет выглядеть нелепо. Дорогие вещи мало иметь, их нужно уметь носить, лишь тогда они будут хорошо смотреться.

Леше идет. Его крепкое, хорошо сложенное тело будто бы предназначено именно для носки подобной красоты.

Данилов поднес еще одну ложку каши ко рту малютки, та без разговоров проглотила еду.

– Почти все время. Если я на работе – няня иногда забирает Лену к себе, если я дома – они тоже здесь. Увозил ее заграницу. Если тебя интересует, присутствует ли возле нас Настя – нет. Она приезжает на шоппинг.

– Неужели, все действительно настолько плохо? Почему она совсем не хочет видеть свою дочь?

– Она не хотела дочь, она хотела осесть в столице. Мы сразу все выяснили. Я ничего не скрывал от нее. Что не люблю. Что не собираюсь жениться. Обещал позаботиться о Лене.

– Ты так запросто говоришь об этом, – я подала ему салфетку, чтобы он смог вытереть ротик малышки, испачканный в каше.

– Это дело уже решенное. Даже юридически, – снова этот спокойный, безразличный тон, который внезапно оборвался, и Алексей с жаром добавил:

– Я готовился к тому, чтобы приехать за тобой. Меня здесь не было, Мия, но я постоянно следил за тобой. У меня была цель.

– Это плохая цель, Алексей, – оборвала его.

Не хотелось больше говорить об этом. Бессмыслица. Трепать нервы мне и ему. Какая-то глупая влюбленность, которая для него станет очередным жизненным этапом, а меня сломает окончательно.

– Извини, мне надо позвонить дочери.

Я вышла из кухни, направилась в холл, через который накануне проходила и где оставила сумочку с телефоном. Теперь я рассмотрела дом, хотела, наверное, отвлечься от того розового тумана, который он запустил в мою голову.

Хрустальные люстры, мрамор, шелк на стенах, очень приятные, спокойные тона. Где-то светло-серый, где-то светло-бежевый и все без ярких пятен. Яркими пятнами днем должно стать солнышко за большими окнами, а вечером разномастные светильники. Действительно, мне такое вполне могло бы понравиться.