– Я подумаю, Глеб. Возможно, ты прав. Хотя я не уверена. Мне кажется, что если «Эдем» можно перепрограммировать, загрузить в него новые модели экологических систем, то помощь погибающим мирам должна быть безвозмездной. Ты сам только что сказал – вокруг царит послевоенный хаос. Такие люди, как мой отец, приспособились к новой реальности, на их век хватит торговли оружием, контрабанды, им незачем восстанавливать уничтоженное войной. У обитаемых планет Периферии нет настоящих правительств, с которыми можно было бы эффективно сотрудничать. Но есть люди, которые каждый день погибают из-за последствий глобальных экологических катастроф!

Глеб задумался:

– Давай поступим так: я задержусь еще на пару дней. Научу тебя входить в прямой контакт с кибернетической системой станции. Не перебивай. Это неизбежно, если ты хочешь управлять «Эдемом». Упрощенный мысленный интерфейс не даст тебе ощущений полного слияния, но позволит эффективно контролировать восстановительные работы и загружать новые программные модули. Я подключу систему противокосмической обороны, чтобы «Эдем» не стал добычей пиратов. Пока сервы восстанавливают целостность обшивки, у тебя будет время разобраться в управлении. Рядом – безжизненная планета. Ты сможешь опробовать создаваемые экосистемы. Попытайся еще раз переговорить с отцом, возможно, вам удастся достичь компромисса. Часть оборудования «Эдема» требует не ремонта, а замены. Не забывай об этом. И еще, запомни, бортовые кибермеханизмы – твои верные союзники. Научись доверять им рутинные работы. Тебе необязательно лично участвовать во всем. Ты – воля, направляющая сила, а они, включая глобальную кибернетическую систему, – лишь инструменты для претворения в жизнь твоих замыслов.

Айла кивнула:

– Я все сделаю, как ты сказал. Буду учиться управлять станцией, попытаюсь договориться с отцом. – Девушка подняла взгляд. – Глеб, а ты улетишь навсегда?

– Не знаю. Но я буду поддерживать связь с тобой, – пообещал Дымов. – Что-то ужин задерживается.

Она печально улыбнулась:

– Ты поставил перед дройдом сложную задачу. На станции почти нет продуктов.

– Ничего. Он что-нибудь придумает. Отремонтирует один из синтезаторов. Отыщет неприкосновенный запас в разгерметизированных отсеках.

– А мы будем сидеть и ждать?

– А что ты предлагаешь?

– Предлагаю поужинать! – Айла вдруг рассмеялась. – Ты такой странный, Глеб.

– Чем же?

– Ты полностью полагаешься на машины. Не замечаешь красоты окружающего мира… Она ускользает от тебя. – Айла встала. – Пойдем, у меня в каюте есть чем перекусить. А то пока андроид «что-нибудь придумает», мы с тобой с голода умрем!

* * *

Темная, полуразрушенная станция боевого терраформирования скользила по орбите вокруг мертвого мира. Где-то в недрах «Эдема» теплились две искры человеческих жизней. А вокруг расплескалась бездна космического пространства. Мрак периферийных секторов таил сотни явных и еще не раскрытых опасностей, здесь каждый жил на пределе сил, питаемый сокровенными, безумными на первый взгляд надеждами.

Последствия войны выглядели неодолимыми, трудно представить, что обломки, подобные «Эдему», способны что-то изменить в реальности послевоенного хаоса.

Здесь, на Периферии, все смешалось в едином котле – жизни людей, рассудки машин: кто-то продолжал войну, кто-то пытался восстановить утраченное, кто-то искал половинку осиротевшей вдруг души…

* * *

Периферия. Система Валерайн, карантинный сектор пространства…

Ускользающая красота.

Глеб запомнил слова Айлы, но не находил ничего прекрасного в расстрелянном звездами мраке космоса, таящего сотни смертельных опасностей, да и островки зелени, чудом сохранившиеся на перепаханных войной планетах, казались ему скорее жалкими, чем красивыми, и лишь где-то у сердца тоскливо замирало желание увидеть ту самую, исчезнувшую для него красоту, поймать ее взглядом, как ловят ускользающий луч закатного солнца, или найти однажды, как робкий проблеск рассвета новой жизни.

Утонув в мягких объятиях противоперегрузочного кресла, Дымов смотрел на звезды.

Индикаторы боевых режимов чутко дремали у нижнего среза экрана, свернутые, ждущие, напряженные.

Интересующая Глеба планета медленно приближалась, превращаясь из холодной искорки света в крохотный шарик, а он, чья душа и рассудок, истерзанные войной, не желали видеть прекрасное в новой послевоенной реальности, спокойно ждал, что же на этот раз выбросит ему навстречу капризная судьба?

Три истребителя класса «Фантом». Они появились внезапно, словно материализовались из мрака космоса, и тут же изменили курс, двигаясь на перехват войскового транспорта.

Свернутые оперативные окна боевых подсистем мгновенно отреагировали на появление целей, развернулись, легли полупрозрачными планшетами поверх панорамы космоса.

Глеб не изменил позы, спокойно наблюдая за маневром истребителей.

Секунды уносились в прошлое, а передатчики импланта глухо молчали, не передавая никаких директив боевым подсистемам космического корабля. Он не вошел в прямой нейросенсорный контакт с кибернетическим ядром войскового транспорта, его разум не погрузился в цифровую вселенную, Глеб ощущал встречное сканирующее излучение, но терпеливо ожидал завершения процедуры проверки.

Коммуникатор автоматически подстроился на активную частоту связи, и он услышал голос:

– Пилот «Элизабет-Альфы», вы вторглись в суверенное космическое пространство системы Валерайн! Приказываю отключить двигатели, понизить мощность реактора до безопасного минимума, приготовится к процедуре стыковки. На борт будет высажена досмотровая группа!

Дымов мысленно усмехнулся. Как дико звучит: суверенное космическое пространство! Космос не принадлежит никому, отгремевшая война доказала это со всей жестокой очевидностью.

Он нарочно медлил с ответом, не спешил выполнять прозвучавшие требования – провоцировал пилотов истребителей, проверяя их реакцию.

– «Элизабет-Альфа» – десять секунд на размышление! Затем – открываем огонь!

Несомненно – «Фантомами» управляли люди. «Одиночки» не стали бы повторять свое требование. Повадки боевых искусственных интеллектов Глеб знал достаточно хорошо.

Ладно. Вступать в схватку нет никакого смысла. Его встретили управляемые людьми машины, и это обстоятельство в корне меняло линию поведения Глеба.

Инструкции бортовым системам, переданные через имплант, заставили механизмы войскового транспорта совершить необходимые действия. Мощность реактора стала падать, носовые двигатели озарились вспышками реактивных импульсов, одновременно сдвинулись сегменты бронепокрытия, открывая один из стыковочных узлов по правому борту.

Передатчики войскового транспорта автоматически транслировали данные декларации груза, но пилоты «Фантомов» не поверили электронным документам.