Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он сказал, что она изменила его.
Но Ахилл ошибся. Идеальным штормом был он. А она?
Очевидно, просто оказалась в его эпицентре.
Но со всем этим было покончено. И она снова осталась одна. Но она всего лишь пыталась защитить себя и свою карьеру. Неужели это было так эгоистично?
Защитить себя?
Или спрятаться за карьерой?
Она мысленно прокляла этот голос, который уже целых два дня звучал у нее в голове и не хотел замолкать.
- Я просто зашел посмотреть, как у вас дела, - сказал Кенан. Он кивком указал на кресло для посетителей, спрашивая ее разрешения сесть. Мика кивнула, и он опустился в кресло. - Вы отлично справились на пресс-конференции.
Она поморщилась при упоминании о короткой пресс-конференции, которую устроил отдел по связям с общественностью этим утром, чтобы опровергнуть обвинения в адрес Каина. Она состоялась в вестибюле здания. Мика сделала короткое заявление и отказалась отвечать на вопросы.
- Спасибо. Это грустно, что деловая женщина вынуждена делать публичное заявление о состоянии ее матки. Но я рада, что это уже позади. А как дела у Каина и Девон?
Кенан закатил глаза и улыбнулся.
- До тошноты хорошо. Они всячески демонстрируют взаимную любовь на публике, чтобы развеять слухи о его грехах. - Кенан посерьезнел. - С ними все будет в порядке. Они оба привычны к повышенному вниманию со стороны окружающих. А как дела у вас? Чтобы все обсудить, мы с Каином пару дней назад провели вечер с Ахиллом.
Ее грудь сковала невыносимая боль, и она отвела взгляд в сторону, не в силах больше смотреть в эти глаза.
- Как он? - выдохнула она.
- Не слишком хорошо, - откровенно сказал Кенан. - Но с ним все будет в порядке.
- Должно быть, вы с Каином ненавидите меня. И, должна признаться, я вас не виню.
- За что? За то, что теперь Ахилл останется в Бостоне? Каин может думать, что он согласился остаться после его страстной речи, но я-то знаю, что все дело в вас.
В вас и в вашем ребенке. Он любит вас. Вы вернули моего брата к жизни. И я никогда не смогу ненавидеть вас.
- Но я разбила его сердце, - прошептала она.
- Да, это правда.
- Но он должен был рассказать вам о причинах такого моего поведения. Или о тех причинах, которые выдумал сам.
- Я понимаю его. И понимаю вас. - Кенан откинулся на спинку кресла. - Мика, вы интересуетесь футболом?
Она нахмурилась от такой внезапной смены темы.
- Я же живу в Бостоне. И если я скажу «нет», меня уволят?
- Возможно. Вероятно. Но я хочу сказать, что почти семьдесят процентов игроков в Футбольной национальной лиге - чернокожие. А чернокожих судей меньше десяти процентов. И если одного из них уволят, найти другую работу ему будет практически невозможно. В то время как если уволят белого судью, он с легкостью найдет себе работу.
Он подался к ней, и его взгляд был очень серьезным. Впервые Мика видела таким младшего Фаррелла.
- Общество, в котором мы живем, не любит меньшинства. И когда мы добиваемся успеха, а потом случайно теряем свое положение, эта система не дает нам второго шанса. А с белыми все по-другому. Потому что когда они оступаются, им дается и второй, и третий шанс. И они занимают еще более высокое положение, добиваются большего. Но не мы. Поэтому неудивительно, что мы постоянно находимся в борьбе, стараясь не сдаться, не оступиться, потому что у нас не будет второго шанса. Так что, Мика, я понимаю вас. - Он кивнул. - Я понимаю, почему вы так яростно защищаете свою карьеру. Вы чернокожая женщина, которая может потерять очень многое. И сам будучи чернокожим, я буду последним, кто встанет на вашем пути. Мы с вами люди одного круга.
Наши семьи очень похожи. Это еще одно, чего не может понять Ахилл. У нас есть ответственность перед нашими семьями. Но я буду последним лицемером, если не скажу, что вы не можете жить только ради того, чтобы угодить им. Они будут постоянно выдвигать новые требования. Ставить перед вами невозможные цели. А вы потеряете себя, стараясь достичь этих целей. И однажды вы проснетесь и осознаете, что, пока они все жили своей жизнью, ваша жизнь прошла мимо вас.
- Да, - сказала Мика. Боль сдавила ей горло, и она на мгновение закрыла глаза. - Да.
Это единственное, что она смогла сказать.
Ахилл думал, что она стыдится его. Что она не рассказала родителям о своей беременности из-за стыда, но ничего не могло быть дальше от истины. Она очень гордилась тем, что он отец ее ребенка. Мика не могла представить в этой роли никакого другого мужчину. Но ее волновало другое. Потому что, как только расскажет родителям об этом, они используют эту информацию, чтобы навредить им. Мика слишком хорошо их знала. Поэтому хотела сохранить это в тайне, чтобы хотя бы какое-то недолгое время эта новость принадлежала только им.
Но ее родители уже успели причинить им неприятности.
Так что теперь настало время сделать свой выбор.
Да, Мика работала как проклятая, чтобы достичь того, чего достигла.
И она могла гордиться своей карьерой и тем, что содержала всю семью. Но хотя родители никогда явно не говорили этого, Мика всегда чувствовала, что от нее ждут большего, что она должна работать упорнее, быть идеальной во всех отношениях.
А Ахилл… он никогда не просил ее стать кем-то, кем она не была. Он любил ее такой, какая она есть, со всеми ее недостатками. Он боготворил эти недостатки, любил ее из-за них, а не вопреки им. А она позволила своим страхам захлестнуть ее, заставить отказаться от всего того, чего так страстно хотела.
Потому что она любила его.
Боже, как она его любила!
Но Мика боялась быть отвергнутой. Боялась, что он не одобряет ее. Боялась потерять его.
И какими бы ни были последствия, она справится. Если это будет означать, что коллеги станут перешептываться, ее репутация пострадает, а семья отвергнет ее, пусть будет так.
Мика готова
