Я совершенно забыла, что, стоит Роберте открыть рот и заговорить, человек — человек, которого я знала, — будет повешен, а потом захоронен в негашеной извести во дворе тюрьмы.

Когда мы с носилками спустились вниз, инспектор Маккензи с огромным Геки и молодым местным констеблем Нейлом находились на Ан’т-Сроне. Геки остался на месте осматривать пепелище, а инспектор Маккензи, увидев Роберту, позвал молодого Нейла и пошел вместе с нами в гостиницу.

Как только ему сообщили, что Роберту нашла я, он отвел меня в сторону и стал задавать вопросы. Я постаралась как можно точнее рассказать ему о том, как я нашла девушку. Инспектор внимательно слушал, но, как только я закончила свой рассказ, заставил начать сначала, при этом задавал разные вопросы, и мне пришлось перечислить ему каждое свое действие с того момента, как я услышала стон, и до той минуты, как принесли носилки. Пока я на ходу устало рассказывала ему свою историю, я поняла, что необоснованное чувство покоя, которое на короткое время осветило мою жизнь на вершине, исчезло — снег, выпавший в пустыне, растаял, — и я опять бреду в одиночестве среди серых пустошей неуверенности и отчаяния.

Холодок ужаса снова зашарил по мне и стал дергать ледяными пальцами за рукав, поэтому я пару раз запнулась. Но я честно и прямо изложила все, что вспомнила, чтобы помочь инспектору сделать надлежащие выводы.

Потом он меня удивил. Посмотрев в сторону, он резко сказал:

— Я оставлю молодого Нейла охранять вашу девчушку и немедленно пошлю за сиделкой. Но до завтрашнего дня мы ее не получим, так как доктор сообщил мне, что сегодня сиделка занята. Поэтому до ее приезда необходимо, чтобы кто-то присмотрел за мисс Саймс. Вы знаете, как ухаживать за больным?

— Немножко, но…

— Отлично. Вы согласны? Посидеть с ней ночь и присмотреть за ней для меня?

— Ну конечно, — согласилась я. — Но наверняка кто-то еще… я имею в виду, можно найти человека более компетентного, более умелого, чем я. Миссис Корриган, кажется, знает свое дело, и мне кажется, что миссис Персимон…

— Не сомневаюсь, — сухо ответил он. — Но разве до вас не доходит, мэм, что вы — единственный человек в отеле, кого не было здесь во время первого убийства?

— Да, действительно… Но, инспектор, не можете же вы подозревать женщину? Я хочу сказать…

— Может быть, и так, — сказал он, — но у миссис Корриган и у миссис Персимон есть мужья. А я хочу, чтобы в эту комнату не проник никто, кто мог быть каким-либо образом… э… замешан. — Он кинул на меня странный взгляд. — Никто, ни под каким предлогом. Вы понимаете меня?

— Если вы подразумеваете Николаса, — взбрыкнула я, — я едва ли «замешана» с ним и, уверяю вас, его я не впущу.

Он чуть улыбнулся и произнес почти снисходительным тоном:

— Ну-ну, девочка, я ничего такого не подразумевал. Значит, вы согласны?

— Разумеется. — И я с любопытством посмотрела на него. — Вы хотите сказать, что не подозреваете одну меня?

— Скажем, так, — осторожно проговорил он, — я не подозреваю вас в желании убить Роберту Саймс.

С этими словами мы подошли к гостинице. Так как тело Мэрион Брэдфорд находилось в комнате, которую она делила с Робертой, а комната была опечатана полицией, я предложила положить Роберту на свободную кровать в моей комнате. Инспектор и Персимоны, уже безмерно уставшие, с одобрением и благодарностью встретили мое предложение. Миссис Персимон и миссис Каудрей-Симпсон в присутствии Нейла и инспектора стали заворачивать Роберту в одеяло, а я отправилась в душ.

Когда я наконец вернулась к себе, в камине горел яркий огонь, а чайник, висящий на перекладине, кипел. Для горячего питья было все готово. На тумбочке поблескивала бутылка бренди.

Инспектор ушел, но миссис Персимон все еще возилась у камина. Нейл, встав со стула, робко мне улыбнулся. Он был очень высокий, лет двадцати, с грациозными движениями жеребенка, черными волосами и синими глазами чистокровного кельта. Он доложил:

— Скоро придет доктор, мисс Брук. Инспектор Маккензи велел мне сказать вам об этом. Он спрашивает, побудете ли вы со мной пока?

— Конечно. А можем мы что-нибудь для нее сделать?

Миссис Персимон встала.

— Мы обложили ее бутылками с горячей водой, — сообщила она. — Так что согрели, как смогли, и теперь остается только ждать доктора.

Она обеспокоенно склонилась над Робертой и стала подтыкать под нее одеяла, что было явно излишним. Миссис Персимон была маленькой женщиной с круглым лицом, в обычное время всегда жизнерадостным, и тонкими непослушными каштановыми волосами. В ее ясных красивых глазах того чистого серого цвета, который так редко встречается, затаилась тревога.

— Если ей станет лучше и она сможет глотать, дайте ей капельку сладкого чая… а я спущусь вниз и приготовлю крепкий бульон. Пока это единственное, что мы в состоянии сделать.

— И еще, — тихо добавил Нейл, — охранять ее.

Мы обе взглянули на него. Я неуверенно сказала:

— Все это звучит очень… очень страшно, Нейл. Инспектор действительно думает, что убийца попытается сюда проникнуть?

Он развел огромными, красивой формы руками.

— Если она заговорит, его повесят, — просто ответил он.

Я подошла к кровати и посмотрела на Роберту. Она лежала очень спокойно, и, хотя мне показалось, что ее кожа отчасти утратила свою льдистую прозрачность, девушка была ужасающе бледна. Лицо осунулось и стало крошечным; неподвижное тело, завернутое в одеяло, тоже как будто усохло. Казалось, что ни опасность, ни «потенциальный динамит», ни призрачный риск того, что есть кто-то, кому необходимо заставить ее молчать, не существуют. Трудно было поверить, что эти сухие губы когда-нибудь заговорят снова.

Но как только я отошла от кровати, Роберта пошевелилась и застонала, ресницы ее задрожали. Темная голова беспокойно заметалась на подушке.

— Вот, — отозвалась миссис Персимон, стоя у огня. — Чай готов.

Мы капнули несколько капель слабого сладкого напитка ей в рот и с радостью увидели, как слегка вздрогнули мускулы на ее шее — она глотнула. Я начала потихоньку вливать в нее с чайной ложечки животворную глюкозу, с тревогой глядя, как меняется ее восковое лицо.

— Пойду приготовлю бульон, — сказала миссис Персимон и вышла.

Зазвенел телефон, и я испуганно подскочила, пролив чай на простыни.

Нейл поднял трубку, послушал, а потом обратился ко мне:

— Инспектор поднимается. Доктор приехал.

— Слава богу! — с жаром воскликнула я.

— Воистину так.

Через минуту к нам пришли инспектор Маккензи и доктор, и я с радостью наблюдала за тем, с каким профессионализмом последний осматривает Роберту. Наконец он укрыл ее снова и перевел взгляд на инспектора.

— Ничего страшного, за исключением ноги, — резюмировал он. — Царапины и раны со временем заживут. Главное теперь — нога. Мне нужна помощь Мэри Персимон и кого-нибудь еще.