Этьенна закричала и начала оседать на руки подхватившего ее Гаранина-старшего. Тот, удерживая ее, смотрел на тело, и на его лице гнев выступал, как пот.

Белая блузка покойницы была девственно-чиста: ни следа яркой броши – стрекозы с хрустальными крыльями и глазами из наборных самоцветов…

* * *

Несколько мгновений все происходило, как в замедленном кино. Прядилова оседала на руки Борису Сергеевичу, люди у стен волной катились вперед, а навстречу им выдвигались ведьмаки-охранники, немедленно взявшие гроб в кольцо.

А затем будто разбилось зеркало, за которым прятались движение, звуки и краски. Толпа закрутилась водоворотом – большая часть людей хотели оказаться у гроба, своими глазами убедиться, что совершено дерзкое похищение вещи, которую покойная никогда не снимала, другая – прянула назад, подальше от нее. Снизу с пугающей бесшумностью поднимались другие «люди в черном», пытались заблокировать толпу и поделить ее на сектора, перекрыли выходы.

Водоворот разбил компанию, оттащив ребят друг от друга. Луку толкнули, и она едва не упала. Сильная рука выхватила ее из толпы и задвинула в промежуток между двумя стоящими у стены столами. Она вскинула благодарный взгляд, но успела увидеть лишь знакомую спину в брезентовой куртке.

Гаранин-старший передал Этьенну на руки подбежавшему Петру Васильевичу и окинул присутствующих тяжелым взглядом.

– Прошу никого не покидать помещение и соблюдать спокойствие, – негромко сказал он, но его услышали даже в дальних углах зала.

К нему уже спешил владелец клуба в сопровождении штатных Видящих.

Лука обратила внимание на выражение лиц людей – удивление, густо замешанное на страхе, – и поразилась ему. К сожалению, она слишком мало пока знала этот мир, его тайные течения и подводные камни, чтобы делать выводы. Но, похоже, никто не считал обычную кражу истинной подоплекой произошедшего. Дело было вовсе не в публичном похищении несомненно дорогого украшения с тела покойницы! Случившееся означало нечто другое… Надругательство над трупом? Демонстрацию силы? Чьей?

– Отсейте тех, кто был у гроба в момент исчезновения броши, – приказал Гаранин Видящим. – Остальных – вниз, пусть ждут.

Он не счел необходимым даже понизить голос. Какой смысл делать это среди ведьм и колдунов?

Повинуясь приказу, Видящие, каждая в сопровождении двух охранников, направились в толпу. От них испуганно шарахались, но, соблюдая спокойствие, они выводили к дальней стене тех несчастных, кому не повезло оказаться у тела в неподходящий момент. Вывели и Муню с компанией, и Яра, и многих других. Всего человек пятнадцать.

Борис Сергеевич коротко кивнул. Охранники, двумя рядами преградившие выход из Сумеречной залы, расступились. Те, кого Видящие сочли неинтересными, ломанулись вниз, но были остановлены властным рыком шефа Службы безопасности:

– Я просил соблюдать СПОКОЙСТВИЕ!

Люди замешкались, а затем чинно направились к лестнице.

Лука рванулась было к подруге, однако двое охранников вежливо, но твердо проводили ее к выходу. В душе ширилась паника, грозя затопить разум горячей волной. Столько событий для одного человека – это слишком!

– Лука? – остановил знакомый голос.

Она, как в тумане, подняла голову и увидела Найджела Паршонкова, склонившегося к ней с искренней заботой. Видимо, с выражением ее лица было что-то совсем не то, потому что он, властно взяв ее за руку, повел к барной стойке, приговаривая:

– Тихо, тихо, дыши глубже! Сейчас что-нибудь придумаем!

Не обращая ни на кого внимания, толкнул воротца, затащил Луку за стойку, прислонил в уголке. Мурлыкая что-то под нос, полез под черный креп, поперебирал бутылки, вытащил одну, с изображением худосочного дядьки с трезубцем. Плеснул жидкости в чистый стакан, ряды которых дожидались посетителей на рабочем столе.

Лука за ним не следила – боролась с мутью, грозящей затянуть все вокруг. Кажется, она собиралась упасть в обморок.

Резкий запах привел Луку в себя. Обняв девушку одной рукой, Найджел другой подносил ей ко рту стакан. Тоном, не терпящим возражений, приказал:

– Пей!

Она замотала головой.

Край стакана коснулся губ. Найджел заставил Луку запрокинуть голову и буквально вылил напиток ей в горло. Сопротивляться было бесполезно, хватка у Георгия (он же Гога, он же Гоша) оказалась железная. На них никто не обратил внимания. Люди постепенно приходили в себя. Тут и там раздавались сдавленные вскрики, шепот, переходящий в гул голосов. Вездесущий владелец «Черной кошки» отдавал соответствующие приказания охранникам, одновременно звонил куда-то по телефону и выкликал из толпы персонал. После нервного потрясения посетителей клуба наверняка мучила жажда, а стоящий наверху гроб не должен был помешать получению прибыли!

– Идем! – Найджел снова взял ее за руку и повел за собой.

– Куда? – шепотом спросила Лука.

Паника отступила, точнее, сменилась иным чувством: зарождающимся, доставлявшим неудобство. Что-то происходило с ее телом, что-то, чего она не хотела, но чему не могла сопротивляться.

Найджел не ответил, завернул в узкий коридор, ведущий к туалетам. Справа была дверца в подсобку, где хранились швабры, ведра, упаковки бумажных полотенец и туалетной бумаги. Лука не заметила его движения, но замочек, щелкнув, открылся. Спустя мгновение девушка оказалась во мраке комнатки, прижатая к стенке горячим мужским телом.

Негодование, поднявшееся в душе, неожиданно стихло. Робко, будто боясь ошибиться, Лука подняла руки и ощупала лицо Найджела, красивое лицо с резкими властными чертами, запустила пальцы в его волосы, обняла за шею.

– Ты моя девочка, – шептал он, торопливо возясь с поясом ее джинсов, – ты моя сладкая, послушная девочка…

Последние слова вызвали внутренний протест… Кажется, ей не нравилось быть послушной девочкой, но это было давно, так давно… А сейчас в теле полыхала едким пламенем отчаянная похоть изголодавшейся по мужской ласке женщины! Лука простонала что-то невразумительное и вцепилась губами в рот Паршонкова. От парня пахло дорогим парфюмом, сигаретами и желанием, присущим молодому, послушному страстям телу. Этот запах довел желание Луки до самого высокого градуса. Ей уже было все равно – где она, с кем она… Найджел перестал быть Найджелом, превратившись в сексуальный бонус, который она намеревалась получить здесь и сейчас… Как вдруг он куда-то делся! Бонус… в смысле Найджел!

Лука с трудом открыла подернутые поволокой глаза и увидела, как в темноте скупо борются двое – Паршонков и Гаранин. За ними маячило испуганное лицо Муни.

– Как… ты… мне… надоел! – рычал Найджел. – Отвали… Не видишь, она сама меня хочет!

– Ублюдок, – негромко отвечал Яр, тесня его из каморки в коридор, – ты подлил ей в ром приворотное зелье! Думаешь, я по запаху не отличу?

Паршонков, сделав поистине чудовищное усилие, вырвался и хрипло засмеялся.