В коридоре послышались голоса и лай мопса: Семен Семеныч расстраивался, что хозяйки уходят без него. Лука отшатнулась от шкафа и была на пороге, когда в комнату собралась заглянуть Муня.

Прощание, против всех правил, должно было начаться в семь часов вечера. Пока авто, которое вел Прядилов-страший, лавировало в переулках вокруг клуба, Лука выглядывала из окна, пытаясь догадаться, как же это будет выглядеть. Оказалось, выглядело, как обычный вечер. Разве только приглашенных было больше, да количество охранников и дежурных Видящих на входе увеличилось вдвое.

Машины подъезжали ко входу в клуб, высаживали пассажиров и отъезжали, чтобы поискать место для стоянки. Перед машиной Этьенны остановился лимузин, из которого с трудом, опираясь на шикарную трость, вылез виденный Лукой в доме Эммы Богдан Галактионович Выдра, бессменный секретарь Ковена.

Борис Гаранин встречал Этьенну у дверей. Пожал руку Петру Васильевичу как старому знакомому. Объяснять такому ничего не нужно, но и откровенности особой друг от друга ждать не приходится. Молча повел внутрь. Лука крутила головой, как попугай на жердочке, узнавая и не узнавая интерьеры «Черной кошки».

Стены затянули траурным крепом. Таким же прикрыли стенку за стойкой бара, и бутылки с разноцветным содержимым поблескивали из-под него кошачьими глазами. Раиса на панно отвечала загадочным взглядом, в черном квадрате зала казалась еще более живой, чем обычно. Балясины широкой лестницы, ведущей на второй этаж, украсили бантами из черного бархата. Нескончаемая цепочка посетителей медленно поднималась, другая – уже простившихся – спускалась. По всей видимости, там находился гроб с телом.

Лука обратила внимание на элегантную даму, беседующую у стены с Богданом Галактионовичем. Дама была в черном костюме, украшенном кружевами, широкополой шляпе и в туфлях на каблуках. Когда она, не соглашаясь в чем-то с собеседником, качнула головой и повернулась к Луке вполоборота, та узнала… Анфису Павловну. Куда только подевалась старушка – божий одуванчик? Седые волосы были гладко зачесаны и убраны под шляпу, глаза и губы слегка подкрашены… Полумрак, царящий в зале, делал ее моложе и загадочней. И тем сильнее Луке было заметно напряжение в выражении бледного лица Беловольской. Некая давно сдерживаемая боль, которую и за боль-то уже не считаешь.

Богдан Галактионович предложил ей руку, она оперлась на нее, и оба пожилых человека направились к лестнице такими тяжелыми шагами, словно к их ногам были привязаны гири. Возраст ли то сказывался или скорбь по Эмме Висенте, Лука затруднялась сказать, но как-то незаметно для себя перешла на периферическое зрение и увидела явную разницу в «сиянии» их магических аур. Если сфера вокруг Анфисы Павловны горела ярко и ровно, то Богдан Галактионович источал блеклый мерцающий свет, как человек, у которого истощены не только магические, но и жизненные силы. Кольнуло в сердце пониманием: его скоро не станет. Возраст, что поделаешь!

За размышлениями Лука не заметила, как она и Прядиловы в сопровождении Гаранина-старшего поднялись на второй этаж. Сумеречная зала была ярко освещена сотнями настоящих свечей, расставленных на сдвинутых к стенам столах, на подоконниках. Воздух пах горячим воском и умирающими цветами, завалившими подножия подставок для дубового гроба. В нем тихо лежала, будто спала, Эмма Висенте, похожая на Белоснежку в мультфильме: то же белое лицо, черные кудри, розовые губы, с которых, казалось, только что упорхнула спокойная улыбка. На белой блузке играла всеми цветами радуги брошь-стрекоза…

Этьенна Вильевна вцепилась в мужа. Тот только головой покачал, обнял ее, крепко прижал к себе и отпустил. Она взглянула на него с благодарностью. Лука позавидовала тому, как эти двое понимают друг друга, и, тихонько отделившись от них, смешалась с теми, кто не ушел, простившись с Эммой, а остался. Толпа рассредоточилась по периметру зала. Люди выглядели ушедшими в себя. Ни шепотков, ни резких движений. Туманные взгляды, отрешенные лица. О чем мы думаем рядом с умершим? О собственной смерти…

Свет свечей колебал тени на стенах и потолке, отчего зал покачивался, как каюта корабля-призрака. Цепочка посетителей вдоль стен переливалась магическим сиянием, однако в ней были и другие, черные звенья – охранники, неуловимо похожие друг на друга: высокие, мощные, полные силы напоказ и вкрадчивых движений, от которых наблюдателю становилось не по себе. Ведьмаки из Службы безопасности. Судя по их количеству, ждали прибытия английской королевы.

Лука судорожно вздохнула. Во-первых, от духоты, во-вторых, в череде прощающихся иногда возникал промежуток, и тогда она видела профиль Эммы – и каждый раз понимала, что смерть ошиблась, зайдя не в ту дверь.

Между тем Этьенна Вильевна остановилась у гроба, погрузившись в свои мысли. Муня задержалась у лестницы, ожидая друзей. Хохотушки Всеславские были тихими и испуганными, на лице Вита застыло непонятное выражение, Димыч Хотьков и не скрывал, как сильно расстроен, только Саня выглядел как обычно. Оглядевшись, он заприметил Луку в толпе, дружески кивнул, поманил рукой, мол, иди к нам. Она отрицательно качнула головой: стоять рядом с человеком, умершим у тебя на руках, – невыносимо.

Муня негромко окликнула кого-то. Подошедший к ней Ярослав Гаранин выглядел таким же темным пятном, как и остальные ведьмаки, вот только те и одеты были, как один, в черные строгие костюмы, а этот щеголял своей поношенной курткой и смешным рюкзачком. Поцеловал Муню в щеку, позволил поцеловать себя Оле с Юлей, пожал руки парням. И все это – не произнеся ни слова.

Люди медленно шли мимо гроба, многие клали цветы у подножия… В толпе Лука с удивлением разглядела несколько афроамериканцев в ярких, бросающихся в глаза длинных одеяниях.

Этьенна качнулась назад, будто обрывая невидимую нить, что связывала ее с умершей, и тут же оказалась в кольце рук мужа. Она не плакала, но более странного выражения лица Лука не заметила ни у кого из присутствующих. И тут раскаленная спираль тревоги достигла сердца. Да что ж такое происходит?..

Муня и компания остановились рядом с телом, подобные стайке испуганных воробьев. Смерть, караульным стоявшая у гроба, счистила с них весь лоск, сделав обычными растерянными молодыми людьми, придержала их шаги. Напавший на ребят ступор невольно вызвал скопление народа, поскольку очередь продолжала двигаться, медленно и неумолимо, как и полагается похоронной процессии.

Муня оглянулась, увидела Луку и за руку потащила Вита прочь. Ребята наконец выбрались из толпы.

– Ты чего такая бледная? – первым делом шепотом спросила Муня, когда они подошли к Луке.

Та напряженно следила за Этьенной, медленно шедшей прочь от гроба. Прядилова-старшая вдруг покачнулась, будто ей стало плохо.

– Душно, – Лука коснулась рукой горла, – здесь очень душно…

– Надо выбираться отсюда, – встревоженно заметил Саня, – а то ты и правда выглядишь так, будто привидение увидела!

И в этот момент Этьенна Прядилова развернулась и побежала к Эмме. В стуке каблучков по паркету в наступившей тишине явственно звучало отчаяние. Борис Сергеевич в два прыжка нагнал ее…