Когда она дошла до первого июня девятнадцать лет назад, ее глаза слезились от напряжения. Она сделала паузу и помассировала виски. «Все это бессмысленно! Просто свихнуться можно!» – Рорбек мертв, а Снейдер ни за что не раскроет рта. Она слишком хорошо его знала.

Зазвонивший сотовый заставил ее вздрогнуть. Сабина посмотрела по сторонам. Она осталась одна в архиве. Остальные терминалы были темными. Сабина посмотрела на дисплей. Снова пресса – она прервала связь.

«Будьте готовы к тому, что вам придется иметь дело с могущественными людьми», – пронеслись у нее в голове слова Снейдера.

Если Снейдер был прав – кому она могла доверять? На ум ей пришел лишь один человек, который уже долго служил в БКА. Мужчина, который знал большинство коллег и которому она абсолютно доверяла.

Ломан!

Начальник службы внутренней безопасности и руководитель оперативного подразделения МЕК. Он был многолетним другом Снейдера, и Сабина познакомилась с ним на первой же неделе учебы в академии. «Господи, с тех пор уже три года прошло!»

Она набрала номер Ломана.

– Да?

– Это Сабина Немез, вы еще в офисе?

– Собираюсь уходить. Что случилось?

– Можно зайти к вам?

– Сейчас?

Сабина посмотрела на время на мониторе. Двадцать один пятнадцать.

– Да.

– Пончики принесете?

Сабина мысленно перебрала запасы в шкафчиках своего кабинета.

– Кекс «Страчателла»?

– Тоже неплохо. Я сварю нам кофе.

Десять минут спустя она постучала в дверь Ломана и вошла. Раньше кабинет его находился в подвале и там не было окон, но девять месяцев назад он переехал в старое бюро Снейдера.

Кабинет был в два раза больше, чем у Сабины, с видом на внутренний двор БКА, где летом иногда устраивали гриль-вечеринки. Отсюда Снейдер всегда пристально следил за праздниками.

Сабина посмотрела в сторону. Подсобное помещение, которое Снейдер использовал как архив и где хранил тонны документов, Ломан превратил в личную серверную и склад жестких дисков и мониторов. Кондиционер урчал как кошка, и по комнате растекалась приятная прохлада. Приборы тихо жужжали и гудели. Ломан прикрыл дверь в подсобное помещение и рукой указал на диванчик. В кабинете пахло кофе. Ломан уже подготовил тарелки и чашки. Сабина села.

Ломан скептически оглядел ее.

– Вы только что из паба для байкеров?

– Я… – Она замялась. Наверное, лучше пока не упоминать о смерти жены Тимбольдта. – У меня были кое-какие дела в гараже.

– Угу. – Ломан приподнял бровь.

Сейчас он напоминал отставного военнослужащего. Угловатое лицо, короткие светло-русые волосы и проницательные голубые глаза. К тому же Ломан отрастил себе маленькую острую бородку и, несмотря на свои пятьдесят лет, выглядел моложе.

– Это бывший кабинет Снейдера, – сказала Сабина.

– Хесс выделил мне его, после того как Мартен… ну, вы знаете. – Он пожал плечами. – Время от времени Снейдер заказывает гостевой пропуск на пару часов. Тогда он поднимается сюда, и мы пьем ванильный чай.

Сабина усмехнулась: она слишком хорошо знала причуды Снейдера. Аромат ванильного чая перекрывал запах марихуаны. Инстинктивно она взглянула на потолок. Там по-прежнему виднелся круглый след от старого датчика пожарной сигнализации, который Снейдер демонтировал, потому что регулярно курил в своем кабинете.

Не менее удивленно она посмотрела на стену.

– Вы оставили фотографию голландской королевской семьи?

– Снейдер попросил меня об этом. Видите? Вот, по нижнему краю. Подписана специально для него.

– Я знаю. Думаете, однажды он снова будет работать в БКА?

– После всего случившегося? – Ломан с сомнением посмотрел на нее. – Он застрелил безоружного мужчину.

– Но мужчина хотел… – запротестовала Сабина.

Но Ломан прервал ее жестом.

– Я знаю ваши свидетельские показания. Кто их не знает? Но я также знаю Снейдера, и на его месте сделал бы то же самое. В любом случае своими показаниями вы спасли его от тюрьмы.

– Там бы он погиб.

– Он и так погибает, без БКА и без охоты за убийцами. Это единственное, что он умеет, что наполняет его жизнью и чего он действительно хочет. Проникать в головы серийных убийц.

– Думаете, его когда-нибудь допустят к службе?

Ломан покачал головой.

– Хесс намекал, что попытается сделать все возможное. Но сейчас, после смерти жены, у него наверняка другие заботы.

«Это точно!» К тому же Диана Хесс всегда старалась замолвить словечко за Снейдера.

– Как вы относитесь к слухам, что Дирк ван Нистельрой может стать преемником Хесса? – спросила Сабина. – Все-таки Хессу уже шестьдесят три. – О его планах уйти на пенсию через полгода она не упомянула.

– Дирк ван Нистельрой, – процедил Ломан. – Это не слухи. В настоящий момент он занимает пост заместителя директора Европола в Гааге. Многие говорят, что он не может стать президентом БКА, потому что голландец, но у него есть немецкое гражданство, и он действительно – рано или поздно – будет нашим новым президентом.

Это было плохо! Во всех отношениях, потому что девять месяцев назад они с ван Нистельроем поругались, и настолько сильно, что он наверняка еще помнит.

– И какие тогда у Снейдера шансы?

Ломан грустно рассмеялся.

– Почти никаких. Они терпеть друг друга не могут.

Немудрено! Кто вообще ладит со Снейдером? Правда, Снейдера и Дитриха Хесса тоже связывала многолетняя вражда, но они как-то договорились друг с другом, хотя бы из-за Дианы и их общего прошлого, – с Дирком ван Нистельроем все выглядело совсем иначе. Похоже, о работе со Снейдером придется забыть.

Ломан сделал маленький глоток чая и отломил кусочек кекса.

– Но, вероятно, вы пришли ко мне не из-за этого, – сказал он с набитым ртом.

– Верно. – Она ненадолго задумалась. – Рорбек, Тимбольдт, Хесс и Хагена раньше работали вместе в отделе РПН департамента по борьбе с наркотиками.

Ломан кивнул.

– Вы знаете, что означает это сокращение?

– РПН означало «Работа под прикрытием – наркоторговля». Тогда БКА ликвидировало много наркокартелей, закрывало бордели и казино, упраздняло нелегальные фирмы. Камеры вещественных доказательств ломились от наркотиков, которые коллеги конфисковывали во время облав.

– Когда это было?

Ломан задумался.

– Лет… двадцать назад.

Нечто похожее они с Тиной уже выяснили.

– Отдел был основал первого июня?