– Что? Он там? – воскликнула она, прочитав название в появившемся окошке над точкой. – Бар «Ромео»? Звучит как дешевый бордель.

Ломан помотал головой.

– «Ромео» не дешевый.

Сабина подумала о сексуальных предпочтениях Снейдера. Этого можно было ожидать.

– Спасибо, я попытаю там счастья. – Она направилась к двери. – И благодарю за кофе.

– В «Ромео» вы будете единственной женщиной! – крикнул ей вслед Ломан.

– Я уже поняла.

Дверь захлопнулась, и Ломан услышал, как Сабина зашагала по коридору к лифтам.

Эта девчушка вцепится, как бультерьер, в дело и не ослабит хватку, пока все не выяснит. Он это знал. Все-таки они уже давно были знакомы. И ее обучал Снейдер.

Пока Ломан убирал кофейные чашки и кекс, дверь серверной приоткрылась. Жужжание приборов стало громче.

Ломан остановился и посмотрел в небольшую щель. В свете мониторов он разглядел силуэт мужчины.

– Здесь внутри чертовски холодно, – раздался из комнаты хриплый голос.

– Нам всем лучше одеться потеплее, – заметил Ломан.

– Очень смешно… и зачем ты ей все это рассказал?

– Я сказал ей лишь то, что она и так бы выяснила.

Ночь была душной, и блузка липла к спине Сабины, когда она вышла из машины.

Она оставила свой автомобиль на парковке всего в нескольких метрах от «Ромео». Добровольно Сабина и шагу не сделала бы в этот притон. Ее отпугивали уже неоновые лампы, а таким эксклюзивным и элитным, как сказал Ломан, заведение тоже не было – по крайней мере, снаружи. Она надеялась, что здесь Снейдер будет поразговорчивее, чем дома, где он терпеть не мог посетителей.

Сабина толкнула входную дверь и оказалась в узкой кондиционируемой прихожей с обитой дверью, где нужно было нажать на кнопку звонка. На потолке висела камера с мигающей красной лампочкой.

Сабина улыбнулась, затем дверь открылась. В гардеробе она заплатила пятьдесят евро за вход и получила талон на бесплатный напиток. «Что они здесь подают? Шампанское в золотом бокале?»

Через еще одну дверь она вошла в бар. Здесь тоже царила приятная прохлада. Хотя бы это! Приглушенный красный свет окутывал помещение, словно покрывало. Играла тихая музыка, свинг из пятидесятых, и у бара стояло несколько парней. Лишь один изучал ее, остальные великодушно игнорировали.

– Ты трансгендер? – спросил он.

– Нет, а ты? – ответила Сабина и прошла мимо.

В нише за круглым столиком действительно сидел Снейдер. Она подошла к нему и остановилась.

Снейдер поднял взгляд, и прошло секунд тридцать, прежде чем он ее узнал. В пепельнице перед ним лежала сигарета, которая подозрительно пахла марихуаной, а рядом стоял напиток.

– Томатный сок с перцем, солью и табаско? – спросила Сабина.

– И с водкой, – пробормотал он. – У них есть чертовски хороший ванильный чай, но сегодня мне не хочется. Верно, старик?

Сабина заглянула под стол. Перед полупустой миской с водой растянулся Винсент – почти метр в длину. Голова бассета лежала на передних лапах, и, похоже, он преспокойно спал. Снейдер держал в руке поводок и похлопывал им себя по бедру.

– Вы так обходитесь с несчастным псом?

– Винсент не имеет ничего против голубых. Он ходит сюда уже три года. Регулярно, каждый первый четверг месяца. Он обожает музыку в эти вечера.

– Ах, как мило.

– Вы циничны, – заметил Снейдер. – Обычно это моя роль.

– Да, раньше, когда вы еще работали в БКА.

– Как вы меня нашли?

– В отличие от вас я по-прежнему в БКА. Мы знаем все.

– Умничать будете со своими племянницами, к тому же… я слышу какое-то недовольство в вашем голосе?

– Нам нужно поговорить, – коротко сказала она.

– Я думал, мы уже сделали это в университете?

– Черт возьми, я не шучу!

– Как хотите. – Снейдер сунул руку в карман пиджака и вытащил мобильный.

– Вы…

Он поднял руку и заставил ее замолчать. Лезвием складного ножика, который он также достал из кармана, Снейдер поковырял корпус телефона и открыл его. Потом потер глаза, уставился на внутренние части и вытащил из телефона аккумулятор, сим-карту и интегрированный красный чип.

– Вы…

Он опять поднял руку, не дав ей договорить.

– Пять, четыре, три, два, один… – Он улыбнулся.

– Вы должны перестать курить эту дурь.

– Да, мать Тереза. Без аккумулятора чип работает еще пять секунд, затем сигнал пропадает. К тому же нас могут прослушивать. Кто меня обнаружил? Ломан?

– Да, Ломан.

– Ваш сотовый у вас с собой?

Сабине не хотелось, чтобы Снейдер разобрал и ее телефон, а потом, возможно, не смог бы собрать.

– Лежит в машине, – солгала она.

– Хорошо.

– Можно сесть?

– Если это обязательно, но не наступите Винсенту на хвост.

– Я постараюсь. – Господи, она еще никогда не видела Снейдера таким обкуренным. Похоже, смерть Дианы затронула его сильнее, чем он хотел признать. Все-таки эта женщина была единственной, кого он когда-либо любил.

Она села и уже хотела заговорить тихим голосом, как в бар вошел высокий худой мужчина в костюме. В свете потолочных ламп она увидела рябое лицо, очки в стальной оправе и седые волосы на косой пробор.

– С ума сойти! – вырвалось у нее. – Это же Дирк ван Нистельрой, или я ошибаюсь?

– Ошибаетесь. – Снейдер даже не посмотрел в ту сторону.

Сабина наблюдала, как мужчина прошел через зал, взглянул на них и сел за свободный столик на противоположной стороне. Конечно, она не ошиблась. Точная память на лица была частью ее работы.

– Что он делает в Висбадене? Да еще к тому же в баре для голубых?

– Все не так, как выглядит со стороны, – вздохнул Снейдер. – Всегда иначе!

– А как это тогда выглядит? Он здесь из-за вас?

– Не могу себе такое представить. Я ненавижу его – он ненавидит меня.

– Он голубой?

– К счастью, нет. Итак, чего вы хотите?

Сабина пыталась не смотреть в сторону Дирка ван Нистельроя.

– Жену Тимбольдта убили. Все должно было выглядеть как самоубийство.

– Женщине крупно повезло, – пробормотал Снейдер. – Очень тяжелый случай. Последняя стадия Альцгеймера.

Сабина проигнорировала циничное замечание Снейдера.

– Это уже шестая смерть за последние несколько дней.