Я решаю спрятать визитку туда, где нашла, но до конца поездки не могу успокоить волнение в груди. Эта новость выбивает меня из колеи.

Я паркую машину перед домом. В Париже опять идет дождь. Свинцовое небо слилось с серыми крышами. У меня нет обуви. Я выбегаю из машины и босыми ступнями разбиваю лужи. Ключей у меня нет, так что звоню в домофон и жду, пока мне откроют, минуту ловлю на себе любопытные взгляды прохожих. Да, я без обуви, в мужской одежде, которая в три раза больше меня. Будто это самое странное, что можно увидеть в Париже! Эти люди вообще гуляли вечером вдоль Булонского леса или Пляс Пигаль?

Дверь наконец открывается, и я, продрогшая под ливнем, спешу к лифту, к квартире. Стоит мне переступить порог, как Антуан и мама застывают в коридоре при виде меня.

– Марион? – глядя на меня во все глаза, начинает мама. – Где ты была вчера ночью? Что с тобой случилось?

– Алекс не звонил вам? – бросаю на ходу и мчусь в свою комнату, мечтая о горячем душе и своей собственной одежде.

– А при чем здесь он? – спрашивает Антуан. Родители идут следом за мной.

– Он не написал тебе? – возмущенно спрашиваю я, и Антуан пожимает плечами.

– Мне написала Эль, когда я спросил ее, где ты, сказала, что ты с ней…

– Ничего не понимаю, – хмурится мама. – Почему ты в таком виде? Чьи это вещи?

– Долгая история, – нехотя говорю я и открываю дверь в свою комнату. – Не хочу рассказывать.

Антуан и мама теряют дар речи и неестественно застывают на пороге. По лицу мамы я вижу, как сильно она злится. По лицу Антуана я вижу, что он растерян и не знает, что делать.

– Как это ты не хочешь рассказывать? – взрывается мама.

– Мари, оставь ее. Она не должна отчитываться.

Видимо, отчим ощущает, насколько сильно я сейчас раздражена происходящим, и решает не давить на меня.

– Я в душ. – С этими словами закрываю дверь перед их носом и прислоняюсь к ней лбом.

Козел, он сказал мне, что напишет. Но не написал. Конечно! Что именно бы он написал? «Я везу Марион в свой домик в деревне. Не знаю, зачем и с какой целью…»

Ставлю телефон на зарядку и бегу в душ. Надо принять убойную дозу витамина C. Если я не заболею после этих приключений, то это будет чудом. Встаю под горячие струи, и они так приятно согревают холодное тело.

Алекс… Думаю о нем и начинаю дико злиться. Но меня успокаивает мысль о том, что он там совсем один. Без машины, без телефона и даже без обуви! Пусть мучается.

Выбираюсь из душа и смотрю на себя в зеркало. От горячей воды мои скулы покрыл румянец, мокрые волосы кажутся темнее, чем есть на самом деле, зеленые глаза смотрят устало. Я практически не спала уже две ночи подряд.

Надеваю халат и выхожу из ванной. Беру телефон в руки и падаю в кровать. Так приятно укутаться в пушистое одеяло. Прячусь под ним и наконец решаю просмотреть оповещения. Там много сообщений от Эстель, она спрашивает, все ли в порядке.

«Марион, я переживаю, ответь мне… Куда вы, черт возьми, запропастились?»

Я быстро строчу ответ:

«Я уже дома, твой братец в нормандской деревне. Умираю хочу спать, все подробности расскажу позже».

Она сразу же читает.

«Слава богу, что все в порядке. Когда Антуан написал мне, я не знала, что ответить… Позвони мне, когда выспишься».

Я громко зеваю и открываю сообщение от Валентина.

«Искренне надеюсь, что ты стойкая железная леди и прибьешь его. Иначе это сделаю я».

Он написал это сообщение еще ночью. Подавляю улыбку.

«Я дома, оставила его без тачки и телефона. Думаешь, достаточное наказание?»

Вал читает мое сообщение.

«Я наберу или ты на работе?»

«Какая работа? Я еле дотащилась до кровати… Давай позже поговорим».

«Нет, я умру от любопытства. Как именно ты оставила его без машины?»

Приходится писать огромное сообщение, рассказывая о случившемся. Я пишу Валентину практически обо всем. Умалчиваю лишь о личном. О нашем поцелуе, о наших разговорах, о ситуации в ванной. О таком невозможно рассказать. Даже мысли об этом заставляют мое сердце биться чаще и быстрее.

«Как это увез тебя? О чем он только думал??? – возмущается Вал и тут же добавляет: – Хотя я знаю… он не думал. За тачку получаешь высший балл!»

Я отбрасываю телефон и закрываю глаза. Я устала думать и анализировать. Устала чувствовать. Хочу лишь забыть обо всем… Навсегда и бесповоротно. Но это невозможно. К сожалению, невозможно.

Я проваливаюсь в беспокойный сон. Мне снится Алекс. Его лицо надо мной, его щетина царапает мою кожу, его запах окутывает меня. Это настолько восхитительно. Это настолько больно… Мои руки на его крепких плечах, его теплые ладони на моей коже.

Я резко сажусь на постели. Вырываю себя из грез и глупых мечтаний. Сердце колотится в груди. Ненавижу его. Ненавижу за все мои сны, за все мои рухнувшие надежды, за все мои чувства к нему. Резко встаю с постели и переодеваюсь в домашние вещи. Не могу находиться в этой комнате, в этой постели. Я так часто лежала на ней и представляла, как все может быть. Рисовала идеальную жизнь. Какая глупость… какая наивность, аж стыдно от собственного идиотизма.

Я выхожу в коридор и иду на кухню. Надо отвлечься, приготовить что-нибудь, чем-то занять руки. Время близится к ужину, на кухне Джерардо, как всегда, готовит. В комнате пахнет свежими помидорами и базиликом.

– А, Марион, что, проголодалась? Могу приготовить для тебя ризотто с креветками. Смотри, каких красоток мне привезли.

Он показывает мне креветки и довольно улыбается. Джерардо переехал в этот дом вместе с нами. Он в разводе, у него трое детей и, сколько себя помню, он готовит всегда со счастливой улыбкой на лице. Возможно, действительно есть люди, которые находят любимое дело.

– Давай я почищу креветки?

Повар бросает на меня удивленный взгляд.

– Если хочешь. Подожди, подам тебе перчатки.

Он подает мне одноразовую эластичную пару, и я принимаюсь за дело.

– А ты неплохо их чистишь, кто научил?

– У меня был парень из Марселя. Он обожал готовить морскую кухню.

– А, значит, подцепила гурмана! Правильно-правильно, мужчина, который умеет готовить, знает толк в жизни!

Я усмехаюсь.

– Мы довольно быстро расстались. Кулинарные шоу каждый вечер не особо входили в мои планы.

Джерардо недовольно качает головой.

– Ах, женщины такие женщины. Хотите быть единственной страстью в наших жизнях, а когда добиваетесь своего, вам становится скучно.

– А мужчины такие мужчины. Все ваши беды – всегда наша вина.