– Не знаю, что именно у него сносит. Но я угнала его машину, пока он спал, и приехала в Париж.

Эстель начинает громко хохотать.

– Господи, вы двое стоите друг друга! Я отдала бы все на свете, чтобы увидеть выражение его лица, когда он понял, что нет ни тебя, ни машины.

Я усмехаюсь:

– Поверь, не ты одна. Я представляю, насколько сильно он был взбешен, и на душе становится легче.

Эстель в очередной раз прыскает со смеху, а затем неожиданно тихим шепотом спрашивает:

– Между вами что-то было?

– Нет. – Слово вырывается резко и грубо. – И не будет. Не хочу даже думать об этом.

– Ладно-ладно, не кипятись. Тебе еще долго ехать?

Я смотрю в окно. Мы подъезжаем к площади Звезды[15].

– Я у Триумфальной арки, скоро буду.

– Тогда я отключаюсь и жду тебя, – говорит Эстель.

– До скорого, – прощаюсь я.

Я убираю телефон и разглядываю арку. До чего же она красиво горит в ночи! Помню, когда услышала про забастовки желтых жилетов[16] и о том, что они вытаскивали камни из арки, чтобы кидать в полицейских, так сильно разозлилась… Наша история. Наше богатое наследие. Как так можно относиться к этому? Никогда не пойму. Варвары.

– Вуаля, мадемуазель. Мы на месте. Мне вас подождать?

– Нет, Тибо. Я могу застрять у них в гостях на пару часов. Если что, вызову «Убер».

– Нет, никакого «Убера». Я дождусь вас. – Он тянется за планшетом. – Как раз посмотрю «Наркоз», не переживайте.

– Тебя это точно не затруднит?

Тибо весело усмехается:

– Спешу напомнить, что это моя работа.

Даже спустя столько лет жизни с Антуаном я все равно порой чувствую неловкость в общении с нашим персоналом.

– Спасибо, Тибо, – благодарю я и выхожу из машины.

Нажимаю на кнопку в домофоне с надписью «Делион/дю Монреаль», и на лице сама собой появляется улыбка. Кто бы мог подумать восемь лет назад, когда Эль впервые в жизни поцеловалась с парнем, что все это выльется в общий ярлычок на домофоне? Жизнь не стоит на месте и вечно преподносит свои сюрпризы. Дверь открывается с характерным жужжащим звуком, и я направляюсь к лифту. Из него как раз выходит женщина лет пятидесяти и бросает на меня недовольный взгляд.

– Мадемуазель, в лифт без маски нельзя.

Она подбородком указывает на объявление о COVID-19 и мерах безопасности, приклеенное к стеклянной двери.

– Соблюдайте правила.

– Да, конечно. – Я тянусь к сумочке и достаю оттуда маску, которую еще вчера взяла в офисе. Что там говорили, их надо менять каждые четыре часа? Я явно не из тех, кто следит за поддержанием маски в должном состоянии. Слава богу, что мадам напротив не знает об этом.

– Хорошего вечера, – вежливо заканчиваю я и наконец захожу в лифт.

Мне надо подняться на последний, шестой этаж. Как только я выхожу из лифта, на мне сразу же повисает Эстель.

– Божечки, это так круто, что ты вновь в Париже и можешь так просто приехать ко мне в гости!

Я обнимаю ее в ответ:

– Знала бы твоя соседка, что ты обнимаешься со мной, не дав мне сначала вымыть руки!

– Ты, похоже, встретилась с мадам Авени.

– Не знаю, как ее зовут. Но меня заставили нацепить маску и только так зайти в лифт.

– Не смейся над ней. У нее муж тяжело переболел. Лежал три недели в больнице на вентиляции легких. Слава богу, выжил. Но представляешь, через что они прошли!

– Ауч, мне стало стыдно, – поджав губы признаюсь я, и Эль ласково гладит меня по голове.

– Не страшно, ты же не знала.

Квантан стоит в дверном проеме и добродушно мне улыбается.

– Сестренки, может, продолжите обнимашки в квартире?

Он изменился за эти три года. Стал выглядеть старше. Плечи стали крепче, щетина на щеках – гуще. Волосы теперь коротко пострижены по бокам, но каштановая челка все так же падает на лоб, а карие глаза смотрят на нас с весельем. Это, пожалуй, единственное, что осталось неизменным.

– Хотя возможно, конечно, что вам больше нравится обстановка в коридоре, – со смешком добавляет он.

Эстель наконец отлипает от меня и тянет за руку в квартиру.

– Даже не верится, что ты и вправду здесь, Марион, – произносит Квантан и приобнимает меня. – С возвращением!

– Спасибо, – с улыбкой благодарю я. – Но, боюсь, у меня к тебе сразу несколько просьб, – извиняющимся тоном начинаю я.

Он пожимает плечами.

– Эль ввела в курс дела, с чем именно нужна помощь?

– Мне нужны флористы к завтрашнему утру.

– А точнее, к которому часу?

– К десяти часам утра.

Эстель ведет меня в зал и усаживает на черный кожаный диван.

– Сейчас посмотрю, что смогу сделать. – Квантан тянется за телефоном и выходит в другую комнату. А я разглядываю многочисленные снимки на стенах. Все они в черных классических рамках. На большинстве запечатлена Эль.

– Что за нарциссизм? – с сарказмом спрашиваю я, и она пихает меня в бок.

– Это все повесил он сам. И многие из них сделал тоже сам.

– Ты на этих фоточках красивее, чем в жизни.

Этим комментарием я заслуживаю очередной шлепок.

– Он просто видит меня такой… – мечтательно заявляет она, и я делаю вид, что меня тошнит.

– Слишком сильна концентрация ванили в этой квартире.

– Что я могу сказать, все твоя вина. Без тебя ничего бы не вышло.[17] – Она тискает меня за щечки.

– Вы бы все равно встретились, – уверенно говорю я и уворачиваюсь от нее.

– Возможно, а возможно, и нет. Я никогда тебя толком не благодарила. Но знай, я каждый день просыпаюсь с чувством абсолютного счастья, и в этом есть и твоя заслуга.