Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он одним движением усадил меня на стол, принимаясь за завязки на шортах, в которых я ходила у него дома.
— Например, ты бы уже была моей женой, хочешь ты того или нет, — прошептал он, а меня захлестнула волна какого-то странного боязливого предвкушения, — чтобы не выходить из рамок приличия.
Женой? Он сейчас серьезно намекает на возможный брак? Или просто констатирует то, что лет двести назад от женщины ничего не зависело и путь ей был только под венец?
Тем не менее, не подразнить его было нельзя.
— Казанова один из моих любимых спектаклей, так что что там рассказывать о нравах… Уверена, все было только с виду прилично.
Виктор ухмыльнулся, коварно нависая надо мной.
— О, да. На самом деле, все далеко не прилично, — горячий шепот обжег ухо, и от предвкушения удовольствия тело наполнила горячая истома.
Виктор уже успел полностью оставить меня без одежды, лишь кулон с красноглазой мышкой ярко выделялся на светлой коже.
— Ну вот, так я и думала, — я лизнула его шею и слегка укусила, поддразнив. — Так что хорошо, что мы не в твоем веке, меня больше устраивает этот. Ты все-таки поговори со своим братом…
Он невесомо ласкал кончиками пальцев разгоряченную кожу, как вдруг шею обожгло огнем, я вскрикнула, больше от испуга, чем от боли.
— Ты кусаешься! — жалобно пискнула я, разом растеряв весь свой пыл.
Но рука Виктора тут же вернулась на место, продолжая неторопливую ласку.
— А ты дразнишься, — вкрадчиво парировал он.
— Да я ведь ничего такого не сказала! — возмущенно дернулась, но Виктор держал слишком крепко.
— Тебе даже говорить не нужно. Стоит мне представить тебя в объятиях другого мужчины…
Еще один укус, несильный, но от того не менее чувствительный
— Так нечестно, — театрально надулась я.
Я свела ноги, попытавшись отодвинуться, но сделать это было не так просто. Вся ситуация казалась безумно возбуждающей, и тело просто не желало мне подчиняться, стремясь получить как можно больше удовольствия.
— Честность относительное понятие… — туманно произнес он. — Кстати, лет двести назад тебе бы не удалось уйти от меня так просто. Даже будь я трижды чудовищем…
— Ты и есть чудовище, — не смогла сдержать смешок я.
— Значит, коварный вампир сейчас действует против твоей воли?
Жаркие прикосновения пьянили. Внизу полыхал пожар, и от его ответного желания у меня перехватывало дыхание.
— Да… — прошептала, совсем позабыв заданный вопрос.
— Мне остановиться?
Я не сразу поняла, о чем речь:
— Не надо, пожалуйста… Не останавливайся.
Он тихонько рассмеялся.
— Ну раз ты просишь…
Внутри все сладко сжалось от предвкушения. Осталось лишь чуть-чуть податься вперед, навстречу обуявшей обоих страсти.
Уже когда мы оба достигли наслаждения, я без сил обмякла в его объятиях, Виктор подхватил меня на руки.
— Эй! Куда ты меня несешь? — обхватила его шею, боясь упасть.
Не то чтобы не доверяла, но ведь сейчас я была беременна, вдруг он меня не удержит, я выскользну, ударюсь?
— И вообще, ты же пришел за какой-то папкой, тебе ведь пора на работу.
— О, да. Сначала примем душ, а затем… — он сделал паузу, коварно ухмыльнувшись. — А затем снова примемся за работу.
— Фу! — искренне рассмеялась я. — Пошлые намеки были в ходу в позапрошлом веке?
— Пошлые намеки в ходу во все времена, — поддержал он шутку, внося меня в ванную, — они объединяют.
Уже после ванной, счастливая и разморенная, я уснула, несмотря на обеденный час, на кровати, куда Виктор отнес меня.
Проснулась от того, что кто-то настойчиво царапал по моей ноге коготками.
— Кошка!.. — отмахнулась я, с трудом вырываясь из объятий сна.
Воспоминания тут же налетели на меня. Я вспоминала, как сама же соблазнила Виктора, как мы целовались, и… затем продолжение в ванной. Боже! Неужели все действительно случилось!
И как теперь себя вести? Что это все значит? Мы с ним помирились?
— Мяу! — неугомонное создание напомнило о себе, продолжая царапаться.
— Сейчас, сейчас… — я с силой протерла глаза, пытаясь взбодриться. — Идем, ты, наверное, голодная.
«Как, впрочем, и я».
На кухне солнышко светило прямо в окошко. Весело, по летнему, несмотря на снег за окном. Даже на сердце становилось радостнее от этого света. Чуть подумав, приоткрыла окно, чтобы впустить немного свежего воздуха.
Положила корма в миску для кошки, затем решила приготовить чего-нибудь для себя.
Может быть, попробовать сделать романтический ужин? Или Виктор есть все равно не будет? Хотя ведь ел же он обычную еду, когда мы с ним встречались… по крайней мере, мне казалось, что я точно помнила, как он ел.
— Мяу! — я обернулась на протяжный звук и тихонько про себя выругалась.
Когда только эта засранка успела? Она сидела прямо за окном и смотрела на меня сквозь стекло.
— Кис-кис-кис… — позвала я, но та лишь, игриво махнув хвостом, спрыгнула прямо в снег. — Вот чертовка!
Я выругалась, подошла к окну, продолжая звать ее, но маленькая вредина лишь сделала несколько шагов прочь от дома.
Всплеснув руками, бросилась в коридор, застегнула куртку, натянула шапку и, сунув ноги в сапоги, приоткрыла дверь.
— Кис-кис-кис! — снова позвала я, увидев, как кошка пробирается от окна к дорожке, ведущей к вишневым деревьям, припорошенным снегом.
Осмотрелась — вокруг никого. Коснулась рукой груди, где был спрятан кулон. За ту неделю, что я прожила в этом доме, я так ни разу не выходила, опасаясь вляпаться в очередные неприятности. Виктор сказал, что на доме стоит защита, и мне оставалось только ему поверить.
Хотя та же самая защита не помешала двум мужчинам вломиться к нему всего семь дней назад.
— Бестолковая кошка! — всплеснула руками я, выходя на дорожку. Увидев, что я пошла за ней, та лишь ускоренно стала перебирать лапами, а затем и вовсе свернула к соседнему участку, прямо между вишневых деревьев.
Я наклонилась, прикрывая глаза рукой, чтобы ветка не попала в глаз:
— Попалась, вредина! — издала я победный клич, схватив наконец маленькую негодницу. — Пошли домой, все лапы ведь отморозишь!
Что-то уперлось мне в спину.
«Должно быть, ветка», — я попыталась двинуться в сторону, но незнакомый хриплый голос заставил замереть.
— Попалась, — передразнили меня. — Дернешься — убью.