– Есть. Дверь открой. Я до ручки не дотягиваюсь…

– Точно задохлик, – буркнула сердито и поднялась.

Дверь открыла, пропустила мага в закуток, закрыла. Дождалась, пока закончит, и по зову открыла еще раз. Проследила за тем, как Регген ползком преодолевает расстояние до подстолья и, растянувшись на тюфяке, мгновенно засыпает. И так три раза до заветных двенадцати часов – наступления обеда в Верхней Академии Мастеров, где бедных студентов голодом морят, а активных замораживают.

Надевая перчатки и чепец, я в очередной раз осмотрела кузню. Еду и сменную одежду для Реггена оставила на ящике, чтоб дотянулся, ручку на двери в закуток заблокировала, чтоб не захлопывалась, корзинку с пирожками собрала, мелочь на сдачу взяла, оделась и обулась по погоде. Пожелала себе доброй торговли и пошла.

Портал близ гостиницы «Кромвеля» открылся в значительном удалении от ворот академии – на небольшой площади, где мирно ютились три мастерские с деталями, механизмами и магическими реагентами, сама гостиница, книжный магазин, а еще фонтан со скамеечками вокруг него. И ни одной торговой точки с едой, что несказанно радовало. Нет конкуренции – нет проблем. Сбросив капюшон нового пальто, подбитого добротным серым мехом, поправив чепец и разгладив складочки на белых перчатках, я приготовилась ждать. И чуть не замерзла в этом ожидании!

За целый час никто, ни одна живая душа не вышла из ворот академии, чтобы увидеть меня, купить пирожков, ну, или хотя бы войти в одну из мастерских на площади. Да даже в гостиницу никто не сбежал и по дороге не приехал. Полное безмолвие и снег, рассыпающийся мелкой крупкой.

– Что ж за гадство-то такое! – возмутилась я и вернулась в поместье. Постояла пять минут в тепле и потянулась к следующему порталу, верно рассудив, что в библиотеку на перерывах студенты все-таки ходят.

И вновь провал. Библиотеку и рядом стоящие с ней кафе никто из голодных студентов не посетил, остальные же, будучи горожанами столичными и сытыми, проходили мимо, в упор не замечая. Подумалось, что лобастый перед исчезновением сделал невидимой и меня, но короткий эксперимент с прохожими подтвердил, что меня таки видят и слышат, но купить ничего не хотят. И только стражи порядка приостановились. Перестав голосить «Пирожки капустные, румяные и вкусные!» – я прошмыгнула к порталу и скрылась в кузне, чтоб перевести дыхание.

Два часа блуждания на морозе – и ни одной медяшки в кошельке, обидно! Но еще не досадно. Первое дело я начинала в худших условиях и полгода продержалась, пока отец мою лавочку не прикрыл. Так что вперед! Я гномка, я справлюсь. Поправив чепец, открыла третий путь к процветанию, и опять осталась не у дел. Возле музея «Старьевщика» было какое-то собрание и охранявший его вооруженный конвой. Пришлось ретироваться, пока не заметили, и бежать к другим воротам академии. А там студенты, и не пара десятков, а целая толпа. И все как один покупают в цветочной лавке веночек белоснежных бессмертников за сорок медяшек, синюю ленту еще за пять и целенаправленно идут в церковь Всех Святых.

Два часа ждала, надеялась, что вот сейчас они голодные пойдут назад, а вместе с ними пойдет торговля. Но нет! С наступлением сумерек двери в церковь закрылись, так никого и не выпустив.

– Да что ж за день-то такой! Один не очнулся, второй не явился, третьи не продались!

И в каждом слове столько злости на всех и вся, что шла я, никого и ничего не замечая.

И дошла до знакомой площади с фонтаном и скамейками перед гостиницей «Кромвеля». Тут было все так же тихо, пусто, снежно. Мороз отступил, и теперь уже крупные снежинки спускались с небес, чтобы превратить столицу в сказку. И вспомнился мне обряд, улучшающий торговлю – бредовый и сказочный вместе с тем. Нужно первому встречному за бесценок, а лучше задаром, отдать весь товар. Обычай зверский, особенно для гномов, но говорят, что действенный. Правда, не уточняют, избавляет он от неудачи или от самого товара.

Я прошла к фонтану, села на его бортик лицом к городу, спиной к академии, чтоб ее не видеть, не слышать и не думать о том, что мои ожидания она нагло обманула. Задумалась о своей невезучести в торговых делах. Прошел час, а может, и меньше, над столицей сгустились сумерки, зажглись фонари и витрины, мороз усилился и, кажется, пленил не только застывшие в снегу деревья, но и меня.

– Кхм-кхм, добрый вечер.

Кто-то с голосом мужским и добродушным присел рядом со мной.

– Не совсем добрый, – отозвалась я и шмыгнула носом. По-хорошему, надо бы в поместье вернуться и выпить чего-нибудь от простуды или от той же досады. Но что-то совсем неохота идти.

– У меня тоже не добрый, – судя по тени, кивнул прохожий. – Хотел вот прийти к любимому фонтану и набраться умиротворения, а тут занято.

– Где? – Я подняла глаза, оглядывая скамейки. Мужик ошибся, тут все так же никого. Ни одного покупателя. – Шутить изволите? Мест полно.

– Но мое любимое место занято. Вы сидите на нем, – вкрадчиво сообщили мне.

– Жаль.

– Очень! Не хотите уступить?

– Еще чего? – усмехнулась невесело. – Я вам нагретое место, а вы мне придавленный снег. Нет, так не пойдет.

– А так? – Незнакомец махнул рукой, и весь фонтан мгновенно оттаял, нагрелся так, что вверх поднялся парок.

– А так вы мне пальто сожгли и корзинку подпалили, – усмехнулась я и пересела.

– Ошибаетесь, я был аккуратен. – Мужик, маг который, пересел на свое любимое место, удовлетворенно вздохнул. Затем еще раз, и куда более медленно и заинтересованно, что ли. – Чем это пахнет?

– Неудачей.

– А мне кажется, выпечкой, домашней… с капустной начинкой. Я прав? – принюхался он и задержал дыхание. – Пирожки-и-и или целый пирог! Жизнь отдал бы за один такой.

– Уж лучше совет, – хмыкнула я, открыла корзинку и протянула ее магу, круглолицему кудрявому шатену лет сорока пяти, с фигурно выбритой щетиной и усами, в дорогом, но чуточку потертом пальто, кожаных перчатках без пальцев и добротных сапогах.

– Спасибо! – Отказываться он не стал. Вгрызся в первый взятый пирожок и потянулся за следующим… следующими тремя. Которые исчезли так же быстро, как их предшественник. – А что за совет? – вопросил неизвестный, взяв из корзинки еще одну тройку капустных жертв.

– Отвечающий на вопрос, как продать десяток пирожков за тридцать четыре медяшки, если никто их не берет? Я так готовилась, я так надеялась, а эти сволочи даже не вышли из ворот.