– Ну иди, Петь, ты и так уже долго у меня сидишь, что ребята скажут?

– Ребята уже давно всё поняли, если ты заметила! И вообще, тебе не кажется, что пора уже всем объявить, наконец, о нас с тобой?

– Нет!! – вскрикнула я в страхе. – Не смей даже думать об этом, слышишь?!

– Алёна, ты что кричишь? Ведь всё к этому идёт, разве ты ещё не поняла?

– Это ты ничего не понял, Петя! – я вскочила со своего места. Мне хотелось убежать, скрыться от этого разговора, но я понимала, что именно сейчас и должна всё решить, иначе другой возможности судьба мне уже не даст.

– А что я должен был понять? – он слегка озадаченно на меня посмотрел.

– Я ухожу от тебя, Петя! – одним махом сказала я. Ну вот, а ты боялась!

– Ты что, шутишь, Алёнушка? – он сделал попытку меня обнять, но я отступила назад. – Да что с тобой?

– Петя, прошу тебя, выслушай меня, пожалуйста, и не перебивай. – Я прислонилась спиной к подоконнику. Руки деть было некуда, и я очень боялась, что они выдадут моё волнение, но спустя минуту об этом забыла. – Я благодарна тебе, что ты был в моей жизни, ты очень светлый и добрый мальчик, но… я поняла, что…

– Что, Алёна? – он замер.

– Что не люблю тебя. Не люблю, да. Ты говорил когда-то, что сможешь завоевать моё сердце… Так вот, Петя, – у тебя не получилось. Так бывает, понимаешь? Но ты рискнул, и за это тебе спасибо. И… не смотри на меня таким взглядом, пожалуйста!

– Пять минут назад ты просила меня пожарить картошку, теперь ты говоришь, что бросаешь меня. Я не понимаю, Алёна, что случилось за эти мгновения? Я чем-то обидел тебя? Тебя смутила моя фраза о наших отношениях? Хорошо, я никогда не буду больше заикаться об этом. Давай жить, как жили…

– Я не хочу, Петя! Ты понимаешь это? Я не хочу больше с тобой жить! И есть жареную картошку! И спать в твоих объятьях! Я не хочу этого больше, ты можешь это понять?

– Когда ты кричишь, я ничего не понимаю.

– Я ухожу от тебя, – спокойно и медленно произнесла я. – Ухожу. Всё кончено, Петя. Я знаю, так будет лучше для нас обоих.

– А у меня ты спросила?? – он с силой схватил меня за плечи. – Одумайся, что ты говоришь, как ты можешь такое говорить?!

– Я говорю правду, Петя! В моём сердце нет любви.

– Я тебе не верю! Я смотрю в твои глаза и не верю тебе! Это ложь, и ты сама это знаешь!

– Значит, ты хочешь знать правду? Ладно, я скажу! – я сжала кулаки. Господи, дай мне силы выдержать это до конца! – Я ухожу от тебя, потому что… полюбила другого мужчину. Теперь ты доволен, Петя? Такой правды ты добивался?

– Это Нежинский? – он отшатнулся, как от пощёчины. – Ты бросаешь меня из-за этого прилизанного типа?

– Он ли, другой ли – разницы никакой. Дело только в том, что с тобой я быть больше не хочу. Всё, разговор окончен. Иди работай. Будешь проходить мимо Ани, скажи, что я её жду.

– Подожди, Алёна! – он обхватил моё лицо ладонями. – Прошу тебя, подожди! Наверное, я был не прав, я вспылил. Возможно, я обидел тебя чем-то, но рвать вот так, одним махом то, что сплело нас вместе! О боги! Я же видел, как глаза твои светятся от счастья! Я не мог обмануться, не мог!

– Ты ошибся, Петя. Это была просто игра.

– Игра? – руки его вздрогнули и упали вниз, будто обожглись.

– Да, Петенька. Не скрою, очень приятная и увлекательная, но всего лишь игра. Прости, если огорчила тебя.

– Огорчила? – вскричал он. – Ты убила меня, Алёна!

– Когда-нибудь ты сам скажешь мне спасибо!

– Я тебе уже сейчас это могу сказать! Спасибо, Елена Марковна! Спасибо вам за всё! – он низко поклонился. – Прощайте!

И, швырнув мне на стол ключи, он вышел, хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка. Я медленно опустилась в кресло.

– Вызывали, Елена Марковна?

– Да, Анечка, сядь, пожалуйста.

Я посмотрела в окно. Значит, вот как ты выглядишь, мой чёрный день. За окном шумела липа, даже сюда, в полуоткрытую форточку, доносился сладкий аромат её цветов. Когда-нибудь я должна была разрубить этот узел, почему бы и не сегодня, в этот чудесный майский день?

– Елена Марковна, может быть, мне уйти? – тихо спросила Аня.

– Что? – я посмотрела на неё. Почему-то зрение потеряло чёткость. – Нет, Анечка. А впрочем… Ты не помнишь, зачем я тебя позвала?

– Алёночка Марковна, не плачьте, пожалуйста… – у Ани стало испуганное лицо. – Пожалуйста, не надо…

– Да… Ты иди, Анюта, иди. Я… потом вспомню. Обязательно.

Она вышла неслышно, почти не касаясь земли, и так же тихонько прикрыла за собой дверь. Она ушла, а тишина осталась. Острая, тревожная, стылая тишина…

Громкий резкий звонок вторгся в меня внезапно, едва не заставив закричать. Не взглянув на экран телефона, я нажала на кнопку и поднесла аппарат к уху.

– Да.

– Елена Марковна, добрый день. Это Нежинский.

– Да.

– Вы можете сейчас со мной говорить?

– Да.

– А встретиться?

– Мне всё равно.

– Елена Марковна! – голос его завибрировал. – У вас опять что-то произошло?

– Скажите, Эдуард Васильевич, зачем я вам нужна?

– Мне нравится ваш вопрос. Позвольте, я отвечу вам на него лично! Вы можете прямо сейчас подъехать к «Метехи»?

– Могу.

– Вот и замечательно! Жду вас, моя дорогая!

По дороге меня чуть не сбила машина. Как это вышло – я не поняла. Увидела лишь испуганные глаза какого-то юнца, сидящего за рулём, и отблеск зелёной блузки, мелькнувшей рядом. Прекрасно, значит мы опять вместе, дорогая родственница! Пожав плечами, я пошла дальше, а автомобиль так и продолжал стоять у тротуара. Оглядываться я не стала. Мне вдруг стало всё равно, что со мной будет.

– У вас бледный вид, Елена Марковна.

– Не обращайте внимания, Эдуард. Закажите мне водки.

– Разве вы пьёте водку? Это новость для меня.

– Закажите или я уйду.

– Официант!

Я залпом выпила полную рюмку и ничего не почувствовала.

– Алёна, он вас бросил?

– Не ваше дело.

– Послушайте, – он осторожно прикоснулся к моей руке. – Вы же знали, что когда-нибудь это произойдёт. Почему не сегодня, в такой чудесный майский день?

Я вскинула на него глаза.

– Вы страшный человек, Эдуард.

– Вы нужны мне, Алёна. Вы спросили меня, зачем… Я вам отвечу. С вами я чувствую себя молодым.

– Какой парадокс.

– Да-да, вы правы. Я не намного старше вас, но в последние годы я вдруг остро осознал,