что устал. Устал от жизни, от суеты какой-то, беготни. Меня перестала радовать моя работа, мой налаженный комфортный быт. Мне стало скучно жить, Алёна. И вдруг появляетесь вы – прекрасная, живая, с горящими глазами, ярким характером, и я внезапно понял, что только с вами я смогу вновь обрести самого себя. Алёна, выходите за меня замуж!

– Что это изменит для меня?

– Для вас? – он подался ко мне. – Я буду ценить и уважать вас! Со временем наши отношения станут крепче и неуязвимее, возможно даже, вы полюбите меня. Я дам вам всё, что вы захотите, всё, к чему только потянется ваш глаз и ваше сердце. Я покажу вам мир, я заведу вас в те места, которые когда-то были милы и моему сердцу, и вы обязательно научите меня любить их снова. Но самое главное, что вы получите от меня – маленькую прелестную девочку с янтарными, как у вас, глазами и такой же смелой душой.

– Я выйду за вас замуж, Эдуард Васильевич. Но у меня есть одно условие.

– Согласен на любое! – горячо воскликнул он.

– Мы уедем из Москвы и никогда в неё не вернёмся.

– О, дорогая моя, любой уголок мира ждёт вас! Одно только ваше слово…

– Подождите… Вы видите, вы видите их? – я схватила его за плечо.

Там, куда я показывала, сидела она, моя странная родственница, назойливая тень моих последних дней. Она была не одна. Рядом с ней – я отчаянно не хотела верить своим глазам – сидел Петя. Он, кажется, не видел меня, я даже не сразу поняла, что это он, лицо его расплывалось в моих глазах, и я поняла, что, наверное, опять плачу, и вслед за этим пониманием возникло другое: надо бежать туда, надо спасать человека, которого я полюбила всем своим истерзанным сердцем. Горло моё сковало, дышать стало невыносимо тяжело, стул подо мной вдруг надломился, и я, собрав все свои силы, оторвалась от потерявшей равновесие опоры и сломя голову бросилась вперёд. Откуда вдруг взялся передо мной Гиви – я не поняла, не увидела. В руках он нёс огромный, заставленный блестящей посудой, поднос. Я сбила его с ног и, уже падая сама, вдруг осознала, что попала в ловушку. Не за Петей пришла злобная старуха, а за мной. Последнее, что я помню, – страшную боль в голове, а потом наступила темнота.

Глава 24

Я открыла глаза.

– Доктор, вам всё-таки удалось затащить меня в койку?

– Вы не особо сопротивлялись, дорогая моя! – Насмешливое лицо Звягинцева сейчас было серьёзно и строго.

– Что случилось, Иван Семёнович?

– А вы ничего не помните?

– Смутно. Голова очень болит.

– Не мудрено.

– Давно я здесь?

– Три дня.

– Ого! А какое сегодня число?

– Первое июня, Алёна. День защиты детей.

– Девочек и мальчиков?

– Особенно девочек. Мальчиков зачем защищать?

– Ну не скажите, доктор!

– Не буду с вами спорить, Елена Марковна, тем более, что вам теперь виднее.

– Почему?

– Иван Петрович, опять он пришёл, не пускать? – послышался откуда-то сдавленный шёпот.

– Ну отчего же, Ниночка? Пускать, обязательно пускать! Но только через минуту. Алёна! – он опять повернулся ко мне.

– Что, Иван Петрович?

– Вы обещаете вести себя разумно?

– Нет.

– Я так и знал, – он усмехнулся.

– А я собиралась к вам зайти, Иван Петрович. Вечером, – вдруг вспомнила я.

– Вам удалось это сделать.

– А почему вы не спрашиваете меня, зачем?

– Вы хотели поговорить со мной о вашей бабуле семидесяти – семидесяти пяти лет. Или старше.

– У вас хорошая память.

– Да.

– Там Петя пришёл?

– Да.

– Вы его не пускали?

– Он сам проходил.

– Он упрямый.

– Не то слово.

– Иван Петрович, как вы думаете, всё будет хорошо?

– Будет так, как думаете вы.

– Да, теперь я это поняла. Скажите ему, пусть он зайдёт.

Доктор вышел. Я смотрела на белую дверь. В голове тренькали колокольчики. Я моргнула. В белую комнату заглянуло солнце.

– Алёнушка, любимая моя! Ты очнулась!

– Петя, Петенька! – больше я ничего не могла сказать. Глаза заволокло слезами, колокольчики нервно звякнули и затихли.

– Не плачь, пожалуйста, родная моя, хорошая! – он осушал своими губами мои глаза, и щёки, по которым беспрестанно стекали слёзы, – не плачь! Тебе нельзя волноваться!

– Петя, ты простишь меня?

– Не думай об этом!

– Нет, скажи мне! Ты простишь меня? Я злая старая тётка…

– Ты юная прекрасная дева, моя будущая жена и будущая мать рыжего хулигана Васьки.

– Васьки?

– Или Кузьмы. Тебе не всё равно?

– Подожди, Петь… Я что-то ничего не понимаю.

– Кажется, впервые за человеческую историю мужчина будет объявлять женщине, что у них будет ребёнок!

– Ты сейчас о ком говоришь?

– О нас с тобой, о несчастная! Ох, нет, самая счастливая моя Алёнушка!

– Пётр! – в моём голосе появились командные нотки. – Ну-ка сядь и расскажи всё по порядку! Какой мальчик, откуда ты его взял и… А, я поняла! Ты хочешь усыновить ребёнка? Ты его уже нашёл? Здесь, в больнице? Я помню его, он на тебя похож, но только у него уже есть имя! Конечно, непросто будет иметь в доме двух Петь, но я привыкну!

– Прав был твой бывший, ты любишь поговорить! – Петя почему-то был смущён.

– Я что-то не то сказала, да? – я погладила его по руке. – Ну говори тогда ты, я слушаю тебя.

– Ты беременна, дурочка моя, удивительно, что ты первая это не поняла!

– Ты опять шутишь, Петя! – я внимательно на него посмотрела. Он покачал головой. И вот тут я по-настоящему испугалась. – Беременна? Я? Ты что, сдурел?

– Узнаю свою трепетную девушку!

– И какой, по-твоему, срок?

– Доктор Звягинцев сказал, что уже семь недель.

– Сбрехал твой Звягинцев! И ты сам знаешь, что это так! У меня были… ну эти самые… меньше месяца назад! Ну что, съел?

– Он сказал, что такое возможно, во время беременности менструальный цикл может продолжаться.

– Не верю!

– А помнишь, тебя тошнило по утрам?

– Это от грибов, я же говорила тебе! На меня грибы всегда действовали плохо!

– Алёна, мне позвать доктора, чтобы он тебя убедил?

– Не надо.

Я закрыла глаза. Новая жизнь во мне. Во мне, Алёне Гордеевой… Я не могла понять, чувствую ли я что-нибудь внутри себя, но мне очень хотелось поверить его словам!

– Петя! – я судорожно сдавила его ладонь. – Тогда тем более нам надо быть осторожнее! Она не отстанет от нас, пока не добьётся своего!

– Кто, милая?

– Моя непризнанная родственница! Ну, та бабуля, которая сначала Никитку чуть не угробила, а потом несколько раз покушалась на мою жизнь. Я знаю, она будет мстить до конца,