— А кто требовал с них деньги? — осведомилась я.

— Погодите, я и до этого дойду. Оказывается, когда Аня была еще несовершеннолетней и, разумеется, не имела водительских прав, она задавила человека — насмерть. — И Николай пересказал уже известную мне историю о том, как сорокалетний предприниматель Георгий Меньжега неудачно учил Аню водить автомобиль. — Он, конечно, взял вину на себя и в итоге отделался лишением прав на два года. Но следователю Фокину каким-то образом стало известно, что за рулем была Аня, и он начал шантажировать Шевельковых тем, что вернет дело на доследование: тогда Анюте дадут срок. Мария Евгеньевна и Константин Филиппович испугались и заплатили Фокину за молчание. Но Павел Леонидович так обнаглел, что стал приходить к ним за деньгами едва ли не каждый месяц. Недавно, зимой, сразу после Нового года, случился пожар, и Шевельковы разорились. Им стало нечем платить, и тогда Фокин заявил, что Аня уже взрослая, пусть сама и отвечает за свои проступки. Как события развивались дальше, они не знают, Аня им ничего не говорила. Но Шевельковы считают, что убийство их дочери — дело рук Фокина!

Я вдруг вспомнила, как они все таинственно переглянулись, когда я спросила их: кто мог быть заинтересован в смерти Анны? Они наверняка подумали о Фокине, но промолчали. В любом случае их рассказ не мог бы воскресить дочь. А ворошить прошлое им не хотелось.

Поблагодарив Сивоплясова за информацию, я попрощалась и ушла. На душе было паршиво. Когда в преступлении замешан сотрудник милиции, то на пути расследования возникают многочисленные препоны. Не люблю я такие дела! Но что поделаешь, работа есть работа. Надо заканчивать начатое.

Я была уже на полпути к своему дому, когда в сумке задребезжал мобильник.

— Таня, — сказал Кирьянов, — ты можешь сейчас подъехать ко мне в управу?

— Прямо сейчас? — удивилась я. — Ведь уже очень поздно!

— Значит, не можешь? — строго спросил подполковник.

— Могу. А что случилось-то? К чему такая спешка?

— Собственно, ничего. Устроим небольшое совещание. Раз уж моя вторая версия провалилась, надо совместными усилиями зачать и родить новую, — грустно пошутил Володька.

— Хорошо, — сказала я. — Скоро буду.

Когда я вошла в кабинет Кирьянова, там уже сидел лейтенант Будников. Специально для меня он во второй раз поведал о своих наработках. Владимира Сергеевича он уже посвятил в курс дела.

— В общем, так: в прошлую среду по просьбе Кузнецовой в нотариальную контору позвонила соседка, отягощенная старческим склерозом, и вызвала нотариуса. Через несколько часов до нее дошло, что она не сказала самого главного. Оказывается, нотариус должен был прийти не на Поперечную, а в дом престарелых. Дело в том, что двадцатилетняя внучка выдержала только два месяца совместного проживания с парализованной дамой и определила ее в интернат. А Прасковья решила вновь переделать завещание, опять в пользу своей самой старшей дочери, которая относилась к ней якобы лучше всех остальных родственников. Короче, соседка перезвонила, уже под вечер, и переадресовала вызов в дом престарелых.

— Только во второй раз она попала не на секретаршу, а на…

— На кого? — в один голос спросили Кирьянов и Будников.

— На женщину, похожую на Скиданову, — заявила я и рассказала о загоревшейся урне. — Наверное, в отсутствие секретарши дамочка хотела почерпнуть какую-нибудь информацию из журнала, но зазвонил телефон, и преступница сняла трубку. Сообщение о том, что место встречи переносится, было для нее как нельзя кстати.

— Да, — согласился Кирьянов, — действительно подфартило. А что на Поперечной, там кого-нибудь заметили?

— Скиданову. Причем один товарищ так и сказал, что встретил на улице нотариуса, у которой он недавно заверял одну сделку. Она едва ли не вприскочку бежала в сторону улицы Клочкова и даже не заметила его, — сообщил Будников. — Еще соседи видели какого-то плохо одетого пацана, вертевшегося около дома Прасковьи Кузнецовой. Наверное, он заранее открыл дверь, а потом и запер нотариуса. У меня все.

— Не густо, — заметил Кирьянов, но я не могла с ним согласиться. Пусть Будников не вышел на убийцу, на что я, собственно, и не рассчитывала, но зато алиби моей клиентки теперь ни у кого не вызывало сомнений. Володька перевел взгляд на меня и спросил: — А у тебя что новенького?

Я рассказала о том, как и за что один милиционер из Дольска шантажировал Шевельковых. Владимир Сергеевич хмурым, недобрым взглядом посматривал на дисплей моего мобильника, на котором красовался Фокин.

— Думаю, что пожар действительно случился из-за неисправной электропроводки. Разорившимся Шевельковым больше было нечем платить дань этому деятелю, и тогда Фокин поехал в Тарасов, встретил Аню около университета и принялся ее шантажировать. В первый раз он был замечен около учебного корпуса в середине февраля, а вторично — за неделю до убийства. — Я замолчала, закуривая очередную сигарету.

Киря поторопил меня:

— Ну, и каковы же твои выводы и предложения?

— Пока не знаю. Давайте рассуждать все вместе. В феврале Аня была на мели, заплатить Фокину она не могла. Думаю, Павел Леонидович должен был осознавать, что со студентки много бабок не срубишь. Зная о том, что Аня — не слишком-то высоконравственная особа, он мог предложить ей интим. А какие слова он услышал в ответ — загадка. Но нам известно, что Фокин не оставил своих притязаний и на прошлой неделе снова встретил ее около университета. Тут уж Аня могла бы попросить у Сивоплясова денег и дать Фокину какую-нибудь кругленькую сумму, чтобы откупиться, но Николай сказал мне, что она этого не делала.

— Значит, Фокину деньги не были нужны, — заметил Будников. — Возможно, он просто с ней спал?

— Возможно, — согласилась я. — Но тогда какой ему смысл убивать Аню, причем не своими руками, а нанимать киллершу?

Кирьянов и Будников сделали умные лица. Они минут десять тужились, пытаясь родить какую-нибудь свеженькую версию, но так и не «разрешились от бремени». Хотелось мне съязвить, что это не мужское занятие, но мое воображение тоже ничего стоящего не выдало. Конечно, в моей голове возникли различные идейки, но вторая начисто опровергала первую, а третья вообще была из области фантастики.

— Значит, так, Таня: тебе надо вернуться в Дольск, — глубокомысленно изрек Кирьянов. — Прямо завтра с утра и поезжай!

— Может, не стоит так гнать события? Мне кажется, сейчас следует сосредоточиться на поисках женщины, похожей на мою клиентку.

— Правильно, — согласился Кирьянов, — вот мы с коллегой как раз на этом и сосредоточимся. А ты займись Фокиным. Сама посуди — не могу же я снова послать в Дольск Алексея, ведь Фокин его уже видел! А других людей у меня под рукой нет. Я бы, конечно, тряхнул стариной, но меня начальство в командировку не отпустит. Так что, Таня, в Дольск придется ехать тебе. Все, больше мы это не обсуждаем.

Я ушла из горуправы в удрученном состоянии духа. Будь на месте Кирьянова кто-то другой, я обязательно бы взбрыкнула. Ну не знала я, как мне раскручивать Фокина! Моя креативность переживала кризис. Да может, следователь и вообще не имел никакого отношения к убийству Анны Шевельковой? Конечно, мысль о том, что корни зла таятся в Дольске, принадлежала мне, и на Фокина тоже вышла я. Но уже сколько раз мои усилия и домыслы разбивались вдребезги при столкновении с правдой жизни! Возможно, этот дольский мент не имеет никакого отношения к убийству. Однако эту версию тоже следовало отработать. Тем более что количество купюр в евро, которые выдала мне на расходы Скиданова, хватит еще на два дня моих трудов. Только вот как мне подступиться к Фокину, я пока что понятия не имела.