– Я уезжаю, – сказала Лионелла и подала руку Мезенцеву. – Прощайте.

– Уже?

– Лошади уже поданы.

– Прощайте.

– Сегодня вы обещали мне, что уедете отсюда.

– Я помню, – твердо ответил он. – Сейчас уеду. – Мезенцев подошел к Лионелле и взял ее за руку. – Испугались? Разве это так страшно?

– Да, – проронила она.

– А то остались бы! А? Завтра в гостинице…

– Мезенцев! – прервал его Магит. – При чем здесь гостиница? Опять отсебятина! Учите роль! Завтра в лесничестве! Астров зовет Елену Андреевну в свой земной рай. Прошу быть внимательнее!

Из-за кулис послышался микрофонный голос помощника режиссера:

– Виктор Харитонович… электрик просит вас подойти к распределительному щитку.

– Зачем?! У меня репетиция!

– Он говорит, срочно.

– Черт знает что такое. – Магит сердито протопал через всю сцену. – Где ваш щиток?

– Идемте, я покажу, – сказал Мезенцев и ушел вместе с Магитом в правую кулису.

Лионелла пошла за ними, и скоро все трое оказались в дальнем углу «кармана», где уже стояли электрик, пожарник и машинист сцены.

– Вот, полюбуйтесь! – электрик вытащил из щитка кабель.

– Что это? – недовольно спросил Магит.

– Нулевая фаза!

– Что с ней не так?

– Ее кто-то вырвал! Не видите?!

– Не орите на меня! – рявкнул Магит. – Я не понимаю, что это значит. Я не электрик! Я режиссер!

– При обрыве нулевой фазы в сети случился резкий скачок напряжения, поэтому взорвались софиты.

– И вы хотите сказать, что кто-то нарочно спровоцировал взрыв?

– Я это вижу! – Электрик огляделся в поисках поддержки.

Механик сцены и Мезенцев закивали:

– Так и есть…

– Я в этом деле разбираюсь…

– Взрыв произошел в момент пиковой нагрузки, когда световик врубил все прожекторы.

– Значит, диверсия?.. – растерянно проронил Магит. – Но с какой целью?

– А это уж вы сами разбирайтесь, – сказал электрик. – Мое дело маленькое. Мне приказали установить причину, я установил. Мне велели доложить, я доложил.

– Может быть так, что эта ваша фаза сама отвалилась? – спросил Магит.

– Никак не может. Кабель выдрали с мясом.

– Будем вызывать полицию? – Виктор Харитонович огляделся.

– Звоните Митрошникову, – подсказала Лионелла. – Кто знает, может быть, это связано с делом Кропоткиной.

Достав телефон, Магит отошел в сторону, было слышно, как он говорит со следователем:

– Да-да, сразу звоню вам… Пожалуйста, приезжайте… Решительно невозможно работать…

– Виктор Харитонович! – к нему подошла помреж. – Репетицию продолжаем или отпускаем актеров?

– Какая там репетиция! – Магит махнул рукой. – Какой там Чехов… Впору ставить «Мышеловку» Агаты Кристи.

* * *

Митрошников приехал не один, а, как полагается в таких случаях, с оперативником и криминалистом.

Переговорив с Магитом, он подошел к Лионелле:

– Что же вы промолчали?

– О чем? – поинтересовалась она, будто не понимая, о чем идет речь.

– Будет манерничать. Я сразу обратил внимание на ваши руки.

– И что?

– На них ожоги. Теперь понимаю, откуда они взялись. Вам здорово досталось. Теперь задаюсь вопросом: а почему именно вам?

– Не думаю, что это результат чьей-нибудь злонамеренности. Я здесь ни при чем.

– Боюсь, что неделю назад Кропоткина думала так же.

– Вот только не пугайте меня, пожалуйста, – сказала Лионелла.

– Я не пугаю. Каким образом вы оказались на сцене?

– Шел спектакль, неужели не ясно? Я была на замене.

– Опять эта замена! – Митрошников хлопнул себя по карману пиджака, вытащил сигареты и снова положил их в карман. – Кто знал, что вы будете играть?

– Магит, завтруппой, помощник режиссера, костюмер, гримерша, артист Строков.

– Короче, все знали, – подытожил следователь. – Могло так случиться, что вы перешли кому-то дорогу?

– Если только вам, – улыбнулась она.

– Я говорю серьезно. Теперь уверенно можно сказать, что с отпечатками на креплениях для тросов вас просто подставили.

– Как быстро вы переобулись. Так сказать, в воздухе…

– Вам не идет сленг. Вы слишком элегантны для этого.

– Боже мой! От кого угодно, но от вас никак не рассчитывала получить такой комплимент.

– Оставим эти глупости, – проронил следователь. – Ясно одно: вы, Лионелла Павловна, имеете прямое отношение к тому, что случилось с Кропоткиной, и к тому, что произошло вчера. Осталось только выяснить, в чем здесь дело.

– Вы ошибаетесь, – возразила она. – И я могу аргументировать свою точку зрения. В случае с крепежом – никто не мог предположить, что я лягу в гроб. Согласитесь, это была дурная затея.

– Соглашусь. В таком случае на вас просто повесили то, чего вы не делали. Не исключаете такую возможность?

– Полностью исключать ничего нельзя. И все же я думаю, что вчерашнее происшествие – случайное совпадение. Неужели вы и вправду считаете, что меня хотели убить?

– Убить – нет. Но напугать – вероятно. – Митрошников взял Лионеллу под руку и тихонько повел по сцене. – Устроить вчерашний перформанс мог только человек, который знал, в какой сцене, после каких слов осветитель врубит максимальное освещение. При минимальной нагрузке трюк с вырванной фазой и перепадом напряжения не сработал бы. И если диверсия была направлена против вас, ее устроил человек с поистине дьявольской смекалкой и хладнокровием. А теперь мне хотелось бы прояснить свою позицию по отношению к вам. Что ж вы думаете, я не понимал, что вы не убивали Кропоткину? Но улики, как и факты, – упрямая вещь. Против них не попрешь. Пока иное не было доказано, я выполнял свой долг.

– А теперь?

– Теперь иное доказано. У вас хороший адвокат.

К ним подошел Виктор Харитонович и встревоженно осведомился:

– Ну что? Как идет следствие?

– Об этом говорить еще рано, – ответил Митрошников.

* * *

По окончании следственных действий Лионелла отлучилась за сцену, чтобы покурить у грузового подъемника. Там гуляли мощные сквозняки, затягивая дым в широкие щели до прихода пожарника, который мог появиться в любую минуту.

Однако ее ждал неприятный сюрприз: там уже курил Мезенцев.

Лионелла вынула из сумки мундштук и вставила в него сигарету, Мезенцев поднес огонь: