Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Да, ты как инженер, пытающийся укротить реку с помощью плотины или направить воду только туда, куда ему хочется. Вода всегда пробьется сквозь щели и найдет свой собственный путь».
Теперь Алиса поняла: несмотря на все, что ее магия сделала для нее, она всегда сражалась с ней, всегда стремилась обуздать волшебство, загнать туда, где его можно контролировать. Не делала она этого лишь тогда, когда носила корону Красной королевы, и потому впоследствии было так просто решить, что легкость, с которой текла тогда ее сила, была вызвана внешними факторами.
«Ты боялась быть волшебницей, Алиса. В глубине души, там, где никто не видит – даже Тесак, который видит все и везде, – ты боялась».
Да, она боялась своей силы, боялась быть чем-то, что другие всегда называли порочным и неправильным. Неважно, что те, кто так считал – и ее учил тому же, – были убоги сердцем и разумом, что эти люди отослали ее прочь, когда она стала доставлять им неудобства. То был ее первый урок, касающийся магии, а то, что ты узнаешь первым, остается с тобой навсегда, хочешь ты того или нет.
Второй урок состоял в том, что люди, не обладающие ее силой, очень хотят эту силу заполучить и способны на все, чтобы добыть желаемое.
Этот урок тоже оставил свой след в ее душе.
И поэтому, даже почувствовав свободно текущее чудо собственной магии, Алиса снова закрыла его, заперла за надежной дверью, чтобы уберечь свое волшебство – и себя.
Пока она размышляла обо всем этом, ноги сами несли ее на следующий этаж, а рука скользила по перилам, которые (рассеянно отметила Алиса), казалось, пульсировали под пальцами, точно вена, по которой течет кровь этого дома.
Остановившись на лестничной площадке, она ощутила ту же пульсацию под ногами и посмотрела вниз, почти ожидая увидеть качающиеся доски. Но половицы лежали тихо и смирно.
«Очередная иллюзия. Они только кажутся неподвижными, но ты-то знаешь. Ты чувствуешь».
Алиса осторожно шагнула вперед, опасаясь, что сквозь доски могут просунуться и схватить ее за щиколотки чьи-то руки. Когда она шла, возникало неприятное ощущение засасывания, как будто подошвы ее башмаков погружались гораздо глубже, чем казалось на первый взгляд.
«Проблема, знаешь ли, не в монстрах. Проблема в самом доме. Этот дом живой, он следит и ждет, пробует и оценивает. Он пытается напугать, обмануть тебя. Но с какой целью?»
Лестничная площадка была Г-образной – она начиналась от верха лестницы, огибала левую стену и заканчивалась на следующем углу. В стенах, примыкающих к площадке, гладких и белых, не было ни окон, ни дверей – по крайней мере, видимых человеческим глазом.
«И тем не менее здесь есть двери. Двери, которые я чувствую, хотя и не вижу. Двери, которые дом пытается от меня скрыть».
За огромными стеклянными окнами в двух других стенах по-прежнему ярилась метель.
«Это мне напоминают, – подумала Алиса, мрачно скривившись, – что выбор у меня невелик: бороться либо с домом, либо с пургой».
Она свернула за угол лестничной площадки, проигнорировав возникшее ощущение, что в стене есть отверстия. Эти двери не для Алисы. Ей неинтересно играть с домом в его игры, ну или в игры того, кто этим домом управляет. Сейчас она думала лишь о том, что надо найти сердце дома – или его мозг.
«Иногда это одно и то же, когда сердце руководит мозгом, а не наоборот. Ты и сама слишком часто страдаешь этим».
На середине второй половины площадки Алиса остановилась и прижала руки к стене – ничем не примечательной, гладкой, белой стене.
«Смотреть тут не на что, – подумала она, – но по ту сторону все равно что-то есть».
Она надавила на стену, и кончики ее пальцев засветились – ровный прямоугольник преграды скользнул в сторону, словно откачнувшись на хорошо смазанных петлях. На миг Алиса почувствовала удовлетворение оттого, что волшебство вышло легко и естественно и никакие трюки ее не обманули.
Но когда глаза ее привыкли к полумраку за дверью, она пожалела о том, что нашла этот проем. Лучше бы она вообще о нем не знала.
Ноги сами собой поднесли Алису ближе. В этой комнате пол никого обманывать не собирался. Никаких досок: поверхность внизу была мягкой, розовой, пульсирующей, точно такой же, как потолок в бальном зале, который, кстати, находился прямо внизу. Комната была такой же длинной и широкой, хотя высотой сильно уступала залу.
Алисе не хотелось оставаться здесь. Ей хотелось убежать, но бежать было некуда, кроме как обратно под снег, и теперь она ясно видела, как аккуратно все было подстроено – ей ни за что бы не удалось миновать ловушку.
В комнате были люди, много мужчин, женщин и даже – сердце Алисы сжалось – детей. Все они лежали в коконах, коконах из какой-то прозрачной пленки, наполненных желеобразной субстанцией. Каждый кокон мягко пульсировал. От каждого к полу тянулось что-то вроде шнура – или вены? – и Алиса догадалась, что эти люди питают яйца монстров, которые висят внизу.
Сначала она собиралась ринуться туда, чтобы попытаться как-нибудь вскрыть коконы и спасти несчастных. Но когда Алиса упала на колени возле первого кокона и пригляделась, то увидела, что этот способ извлечения из людей энергии совсем не похож на тот, что изобрела Белая королева, выкачивавшая силы из живых детей. Тут не было никаких магических уз, которые Алиса могла бы разорвать.
Человек в коконе уже частично разложился, из дыры живота торчали изъеденные остатки внутренних органов. У него не было ни глаз, ни языка, а кожа под нижней челюстью начала отслаиваться, и обнажилась белая кость.
Алиса, передернувшись, отвернулась. Она ничего не могла сделать. Никакого доблестного спасения уже не требовалось. Эти люди мертвы, давно мертвы, а их законсервированная плоть питает созревающих чудовищ.
«Но зачем это все?»
Алиса поднялась, озирая помещение.
«Неужели дом выращивает монстров, чтобы натравить их потом на мир?»
Позади нее зазвенел смех – тонкий, визгливый и радостный. Алиса резко обернулась и увидела стоящего на пороге мальчишку с белыми волосами и странными глазами, сверкающими в тусклом заснеженном свете, просачивающемся в окна.
– Это ты сделал? – жгучий гнев клокотал под кожей Алисы.
– Тебе не понравились мои создания, волшебница? Разве не чудное будет зрелище, когда мои прекрасные детишки разлетятся по всему миру?
– Детишки, – повторила Алиса с отвращением, словно произнесла какую-то непристойность. – Эти твари внизу – твои дети?
Да, она могла представить их в полете. Вообразить, как они, точно саранча, стаей пикируют на каждое
