Я усмехнулась.

– Как там наш код?

– Готов.

– Готов?!

– Ага. Ночью не спалось, решил посидеть. Ну, так что, посвятить тебя в детали?

* * *

Объяснения звучали просто: «Подъедешь по адресу Титтон-авеню, 62, там увидишь маленькое белое здание-будку, зажатую между магазином «Ткани Ульер» и парикмахерской «Джинна», – дверь будет заперта. Наберешь мой номер – я разблокирую замок и одновременно активирую скрипт, который на полчаса выведет из строя сенсоры распознавания внешности, сетчатки глаза и голоса – активен останется лишь сканер отпечатка пальца. Ты ведь так просила? Данные в эти тридцать минут никому отправляться не будут, а по истечении получаса будут полностью удалены из базы данных – точнее, вообще в нее не попадут, но это уже детали. Таким образом, у тебя в наличии есть короткий промежуток времени для запроса и распечатки файла, если он потребуется».

– А разве будка может печатать фото по требованию?

– Это системная функция. Для тебя сможет – потом нет.

– Поняла. Скоро наберу. Жди.

И хоть на словах все выглядело легко, я волновалась. А вдруг Логан допустил ошибку? Что, если система не просто опознает меня, но и запомнит? Хуже того – вдруг отправит отчет прямиком Дрейку или Сиблингу? Будет не смешно, совсем не смешно.

Однако, глядя на свое отражение в примерочной одного из магазинов одежды, расположенном в центральной галерее, куда я отправилась сразу же после звонка, я давилась от смеха. А все потому, что из зеркала на меня смотрела не Бернарда – нет (точнее, не та привычная Бернарда в джинсах и блузке, которая вошла сюда три минуты назад), – а смесь рэпера, хипстера и кота-Базилио. Да-да! А как еще можно назвать человека, чьи волосы полностью скрыты серым капюшоном безразмерной спортивной кофты, на лице которого красуются круглые зеркальные очки, а на ногах кроссовки на три размера больше необходимого?

Конечно, если Сиблинг всерьез возьмется за дело, а Эвертон опростоволосится, мне не поможет никакая маскировка – три шкуры с меня сдерут с кофтой или без нее, – однако с рюкзаком за спиной и выглядящая, как обдолбанный наркоман-паркурщик, я почему-то чувствовала себя спокойнее.

Глупость, а приятно.

Примерочную я покинула с «девчачьей» одеждой, каблуками и сумочкой, запихнутыми в рюкзак, а так же со смесью волнения, ощущением, что теперь уже точно ступаю на запретную территорию, и булькающим, словно нервная болотная отрыжка, в крови адреналином.

Касинская Яна.

Вся эта затея с будкой с самого начала казалась мне шуткой.

Да-да, забавной шуткой, когда впервые пришла в голову идея, когда я обсуждала ее у бассейна с Дэйном, когда просила достать отпечаток. Когда звонила Логану, когда я прыгала в Стокгольм за его снюсом, и даже тогда, когда комично одетая, я доставала из кармана коробочку с напальчником и, подпрыгивая от нетерпения, прикладывала его к сенсору.

Но не теперь, когда с экрана на меня смотрело женское лицо.

Касинская… Яна.

Красивое женское лицо: пепельные, подстриженные под классическое каре волосы, прямая челка, тонкие брови, большие голубые глаза – яркие, как океанские каменья, – маленький, похожий на бантик, рот, аккуратный симпатичный нос.

Она походила на куклу – красивую, хрупкую, точеную.

Яна.

И она существовала – женщина для Сиблинга. Или Сиблинг существовал для нее.

И теперь я – хипстер-рэпер в зеркальных очках – смотрела на экран и не могла пошевелиться. За спиной гул машин, шаги, голоса – за спиной жил своей жизнью город, – а здесь внутри тесной и полутемной конуры вдруг остановилось время. И внезапно стало не до шуток.

Что же я делаю? Ведь эти двое еще не встретились и, возможно, никогда не встретятся, не узнают о существовании друг друга. Но если я подкину записку Джону, судьба двух людей – одного мне знакомого и второго мне совершенно незнакомого человека – изменится. Раз и навсегда. Я смещу линию их судеб – поставлю на ней точку, новую развилку, предложу им сделать очередной, возможно, критичный выбор.

Черт. И вновь Дрейк вдруг предстал в моем воображении в совершенно ином свете: как он вообще осмеливается на подобное – менять чьи-то судьбы? Спокойно ли спит, зная, что вмешивается, перекраивает, принимает решения не за себя, но за кого-то, оставляет следы, рисует на чужих полотнах иной, не предназначенный там быть рисунок?

Но разве мы все, сами того не осознавая, не вмешиваемся в жизни друг друга точно так же? Тогда в чем разница – в осознании?

Да. Сложно.

Неслышно исчезали секунды, навсегда растворялись в бесконечных волнах прошлого минуты, а ведь у меня их в этой будке совсем немного – всего тридцать.

Деревянным голосом я сделала запрос:

– Определить местоположение объекта. Вывести на экран.

И едва рядом с фотографией возник текст, поперхнулась во второй раз.

«56.833653, 60.617447. Екатеринбург. Мир: Земля. Улица…».

Что-о-о-о-о?! Девушка из моего мира? Девушка. Из. Моего. Мира?! Да как такое может быть? Почему… Екатеринбург? Как получилось, что именно в этом месте живет и сама не знает о том, что по всем параметрам подходит некоему Джону Сиблингу, некая Яна?

– Возраст.

«21 год. Летоисчисление местное».

– Распечатать фото.

Фото. Зачем мне фото, ведь это улика? А-а-а, разберусь потом – сейчас главное запомнить ее внешний вид.

Касинская Яна, Касинская Яна, Касинская Яна – что же мне со всем этим делать – с запретным знанием о ней?

В толстовке было жарко, душно – надо было купить что-то потоньше; веки под очками чесались, хотелось сбросить капюшон. Так, у меня в запасе еще минут десять, если не больше, но нужны ли они мне?

Вроде бы я узнала все, что хотела.

Получив на руки распечатку и аккуратно упаковав ее в рюкзак, я, не выходя из будки, набрала Логана.

– Через минуту выхожу на улицу. Удаляй все запросы, ладно?

– Понял, не дурак.

– Завезу тебе снюс.

– Жду.

И я отключила телефон. Ноги после сидения на жестком стуле почему-то не гнулись.

Я редко бывала в домах у программистов и еще никогда у Эвертона, но здесь – в пентхаусе на верхнем этаже одного из центральных небоскребов Нордейла (а парень, оказывается, любит размах) – оказалось чисто – ни окурков, ни пивных бутылок, ни переполненных пепельниц.

Да и сам Логан, одетый в белую украшенную стильной вышивкой рубашку и стальные зауженные брюки, выглядел, скорее как забежавшая с работы домой перекусить модель, а не как профессиональный кодер. Идеальная укладка, идеально выбритая кожа щек и подбородка, идеально белые на фоне паркетного пола носки – интересно, повезет его избраннице или нет? С таким-то подходом к внешности и чистоте помещения?