До этого активно сопротивляющаяся девушка лежала совершенно без движения, пульс еле прощупывался. Идиот, совсем забыл. Только сейчас вспомнил про адаптационный камень. Надел ей медальон, внутри которого было то, что поможет избежать неприятных ощущений при акклиматизации. Человеческое тело может ко многому приспособиться, но лучше сократить этот период. Её щёки порозовели, и пульс стал приходить в норму. Она сразу начала опять буянить. Вот неугомонная.

Пошёл к Фахту. Он что-то был совсем плох, но пытался открыть глаза. Видно, у него та же болезнь, только наоборот. Не думал, что старик не подготовился, вроде производит впечатление сведущего во всех делах.

— Стар я уже для путешествий.

— Ты просто не подготовился. Пока покатаешься со мной, а потом посмотрим.

Он еле улыбнулся и опять устало закрыл глаза.

Алекса

Меня бросили на пол, а какое-то животное, тяжело и устрашающе дыша принялось меня обнюхивать. Я затаила дыхание и теперь боялась пошевелиться, дабы не быть разорванной на кусочки. Почувствовала, будто мы поднимаемся, как на вертолёте, только бесшумно. Через какое-то время опять вниз, какие-то движения, перемещения, животное от меня не отходило ни на шаг, и над ухом всё время было его тяжелое дыхание. Наверное, это собака, судя по всему, очень крупная.

Глухой звук, словно кого-то ещё уложили рядом, и опять вверх, стремительно, словно на ракете. Внутри всё сжалось, и начало тошнить, не могла понять, где я и что со мной происходит. Провалилась в пустоту.

Глава 28. Тюрьма

Алекса

Сложно сказать, сколько прошло времени, прежде чем я пришла в себя. По-прежнему была связана и ничего не видела, пыталась прислушаться к тому, что происходит. Рядом чувствовалось горячее частое дыхание зверя. Пыталась пошевелиться и вырваться, ничего не получалось. От беспомощности хотелось кричать, но даже этого я сделать не могла. Прошло минут тридцать, меня взяли на руки и куда-то понесли. Чувствовала себя, словно гусеница в коконе, полностью обездвижена. Затем положили лицом к полу и принялись развязывать верёвки. Когда руки были освобождены, человек просто вышел, предоставив мне дальше справиться самой. Лежала и боялась совершить лишние движения. Потом всё же приподнялась, перевернулась на спину и с трудом села, облокотившись о стену. Руки затекли, и даже большое желание избавиться от повязки на глазах не могло ускорить этот процесс. На шее что-то тянуло вниз. Размяла кисти, и наконец-то получилось стянуть повязку. Ничего нет хуже, чем находиться в неведении, всегда предпочитала смотреть в лицо трудностям. От яркого света болели глаза, и ничего не было видно. Постепенно они привыкли, и можно рассмотреть, что вокруг. Я находилась в небольшой комнате без окон, стены — светло синего цвета и ужасно давили. Кроме стула и какой-то лавки, мебели нет. Очень похоже на комнату в сумасшедшем доме, особенно если добавить мягкую обивку на стены. Где я? В больнице, в тюрьме?

Посмотрев на себя, ужаснулась. Я была вся в крови, пижама местами разорвана, и на шее висит странный кулон. Сняла чужую вещь и швырнула её в другую часть комнаты. Сразу стало плохо, потемнело в глазах, и я провалилась в неизвестность.

Сколько пролежала без сознания, прежде чем опять пришла в себя, было не ясно. Смотрела в потолок и сейчас чувствовала себя куда лучше. Что за ерунда происходит? Может, я сплю? Ущипнула себя сильно-сильно, нисколько не жалея. Стало так больно, что закричала. Нет, видно, не сон.

Опять села. Уже не было ни повязки, ни верёвок, которые я оставила на полу, и на шее опять висел медальон.

Рядом со мной лежала записка: «Медальон не снимай, опять потеряешь сознание».

Покрутила листик. Он был вполне себе обычный. Взгляд упал опять на руку. Она выглядела жутко. Проверив себя, не обнаружила ни одной царапины, значит, кровь не моя. Это, видно, я всё же удачно попала ножом, хоть и совершенно напрасно, это не остановило похитителя. Вздохнула. В принципе я давно была готова, что рано или поздно это произойдёт. И даже рада, что теперь не нужно сидеть и бояться каждый день. Встала и принялась исследовать место обитания. В комнате было две двери. Одна не поддалась, когда я пыталась её открыть, а другая открылась автоматически при лёгком прикосновении. Там было что-то типа душа и туалета. Как только вошла, автоматически начала литься вода. Попила, умылась и принялась оттирать кровь. Зеркала не было. Жаль.

Внутри всё тряслось от страха и обиды одновременно. Кое-как удалила следы крови, вытерла лицо полотенцем и решительно направилась в комнату. Взяла стул и со злостью начала лупить по стенам и всему, что было вокруг.

— Что вам надо, идиоты?! Выпустите меня! — кричала в пустоту, мало надеясь на ответ.

В конце концов, кто-то должен мне объяснить, что происходит и чего ждать. Как любой живой организм, я не хотела сдаваться и собиралась бороться до конца. Только бы знать, что ждёт впереди. Стул скоро разлетелся, а стены не поддались ни на грамм. Мне никто так и не ответил. Все старания напрасны. Походив из стороны в сторону, я поняла, что ничего не могу сделать. Остаётся только ждать… Пожалуй, это получается у меня лучше всего.

В комнате была полка, то ли кровать, то ли сиденье, я так и не поняла, но длины вполне хватало, чтобы лечь. Заняла горизонтальное положение. Что же дальше со мной будет? Нет, убивать не станут. Уже было очень много шансов и поводов это сделать. Принесут в жертву? Больше вариантов в моей голове не было. Но раз отец так опасался, вряд ли это что-то хорошее.

Организм дал знать, что его резервы на сегодня истощены, усталость валила с ног. Я закрыла глаза и сразу же провалилась в сон.

Григориан

Было любопытно смотреть за ней со стороны. Так и думал, что Алекса будет вести себя неспокойно, это вполне в её духе. Ждал, когда она уже устанет от своих разрушительных действий и заснёт. Собирался ей принести одежду, еду и воду. Всё в общем-то было предсказуемо и ожидаемо, зря я волновался. Она достаточно быстро смирилась и успокоилась.

Занялся своей раной, но постоянно держал под наблюдением монитор. Теперь это точно будет моим новым развлечением. Отнёс в её комнату всё необходимое и чувствовал, что очень хорошо справляюсь со своей миссией. Мне нравилось, что она рядом со мной, полностью в моей власти, пусть и временно. Какое-то состояние спокойствия и умиротворения, когда знаю, что она в безопасности.

Старик тоже спал, и только Кир сидел