Я стояла достаточно близко, и тепло моего тела смешивалось с его холодом. Он пах мылом, соснами и дымом, и чем-то заманчивым, чем мог пахнуть только он.

Спонтанно я подняла руку к краю его капюшона. Когда я медленно потянула его назад, его рука поднялась и схватила меня за запястье. Я замерла.

Его губы были слегка приоткрыты, дыхание было прохладным. Иногда я задумывалась, каково это – прижаться своими губами к его. Я спрашивала себя, будет ли больно или холодно, или наши губы просто сольются, как горячий и холодный воздух смешиваются в летнем бризе.

Я подняла указательный палец и прикоснулась к его губам. Он втянул воздух, но не отпрянул. Его губы были холодными, но не слишком. Я провела пальцем по верхней губе со шрамом и по гладкой нижней.

– Перестань, – прошептал он тяжело, почти болезненно. – Остановись.

На меня снова дохнуло холодом. Казалось, будто меня ударили, и по телу прошла боль.

Я опустила руку и обхватила себя, чтоб скрыть дрожь. В тени под капюшоном я пыталась найти хоть какой-то след эмоций, но он был холоден и неподвижен. Ледяная статуя была охвачена горячим ветром, но не оттаяла даже по краям.

– Грязная Огнекровная демонстрирует свои чувства, – съязвила я, пытаясь скрыть боль и горечь, судорожно сжавшуюся у меня в животе. – Придется тебе просить у Форса очищения.

Его губы сжались, но он ничего не сказал.

– Не волнуйся. Я скоро уйду, и ты сможешь вздохнуть спокойно.

Я повернулась и распахнула дверь, торопясь уйти прежде, чем разрыдаюсь. Едва я вышла в звездную ночь, как слезы горячим потоком хлынули из глаз и, скатываясь по щекам, с шипением падали на холодную землю.

Над аббатством сомкнулись облака, накрыв его бесконечно долгим проливным дождем. По молчаливому согласию мы с Аркусом избегали друг друга в течение следующих нескольких дней. Мне посчастливилось увидеть его лишь раз, через окно, когда он шел из конюшни в гостевой дом. С унынием в сердце я поняла, что он, вероятно, смутился, а, может, и обиделся, хотя сомневалась, что он мог расстроиться так же, как я после своей выходки. Я совершенно неправильно поняла его и выставила себя дурой, ведь он, по всей видимости, не испытывал ко мне тех же чувств.

Чтобы отвлечься от позора, я стала размышлять о том, что так ничего и не знаю о своем задании. Наконец, однажды вечером я решила, что больше не потерплю секретов.

Проверив трапезную, где обычно ели монахи, я нашла брата Тисла в доме для собраний. Он сидел, склонившись над своим столом, в большой квадратной комнате с двумя колоннами, поддерживающими сводчатый каменный потолок. Посредине комнаты стоял длинный общий стол и мягкие, обитые бархатом стулья. Вдоль облицованных камнем стен под высокими арочными окнами тянулись деревянные скамьи. Лучи солнца освещали выцветшие золотые листья, изображённые на колоннах. Эта комната сохранилась лучше, чем остальная часть разрушающегося аббатства, потому что ее использовали для проведения собраний, здесь старшие монахи встречали священников из Ордена Форса.

– Я должна была догадаться, что вы, как обычно, мучаетесь со своими расчетами, – сказала я, и моя тень слилась с тенью колонны, к которой я прислонилась.

Его рука скользнула по страницам, словно прикрывая слова.

– Руби, я не заметил вас.

– Зовете меня по имени. Должно быть, все совсем плохо. Уже пора продавать серебро?

Он откашлялся и встал.

– Пожалуй, скоро придется, но пока подождем.

– Как вы различаете цифры в такой темноте?

Я подошла к столу и зажгла свечу кончиком пальцев. Взгляд упал на черную книгу с золотыми буквами. Боги и люди.

– Я читала эту книгу пару дней назад.

Благодаря дождю у меня появилось столь редкое свободное время, и я проводила его в библиотеке. Я прочитала вслух строки на открытой странице.

– Свирепый восточный ветер будет дуть в тот день, когда родится дитя тьмы – дитя, которое откроет Врата света. И поскольку Набу решил, что во всем должен быть баланс, западный ветер будет дуть, когда родится дитя света – дитя, которое будет сражаться с тьмой и уничтожит ее навсегда.

– Садитесь, Руби, – сказал он, указывая на скамейку. – Вы слышали о пророчествах Дру?

Я присела на скамейку и подумала, что ответить. Я слышала, но многого не знала. Моя мама ненавидела пророчества. И, если бабушка вскользь упоминала об этом, мама сразу проявляла нетипичную для нее вспыльчивость и говорила, что не хочет об этом даже слышать, чтобы не забивать мою голову глупостями.

– При всем моем уважении, – наконец сказала я, – пророчества, как правило, бессмысленны. Сказки, созданные самопровозглашенными провидцами, чтобы заработать пару монет.

– Может быть. Но Дру была другой. Ее пророчества были рассказаны ее последователям около двух тысяч лет назад в ее доме на Серых островах в Коралловом море. И они, как известно, сбываются. Некоторые из них описаны в этой книге, – он указал на свой стол. – Некоторые – в других. Я много лет посвятил исследованиям, искал подсказки, исключая ложные или искаженные записи, находил утерянные документы. Поэтому позвольте мне вас заверить, что я пришел к таким выводам не просто так.

Моя нога отбивала ритм по каменному полу.

– Не томите меня. Что вы узнали?

– Вы слышали о боге Эврусе?

– Хитрый и умный бог восточного ветра, который завидовал Форсу и Сюд из-за того, что они создали Ледокровных и Огнекровных, и рассердился, когда его сестра Циррус запечатала его Минаксов под землей.

Брат Тисл кивнул.

– В книге говорится, что Эврус отомстил за это проклятием, и только мощный дар Огненной крови когда-нибудь избавит королевство от него.

– Что за проклятие? – спросила я.

Хотя я не верила в мифы и легенды, мне хотелось услышать подробности, мне нравилось слушать увлекательные истории.

– Если вы читали эту книгу, возможно, вы знаете о тронах Темпезии и Сюдезии.

– Да, один был создан Форсом – «трон сделан изо льда, что дарует великую силу». А Сюд создала трон из охлажденной расплавленной породы. Дайте подумать… «все ещё светящийся прожилками лавы».

Я несколько раз прочитала эту часть, зачарованная мыслями об огненном троне.

– Это не просто сказка, Руби. Многие люди в Темпезии все еще верят, что трон Ледяного Короля был создан Форсом, чтобы помочь побеждать в войнах. Они считают, что это дает ему огромную власть, еще больше укрепляя его и без того сильную родословную.

– Вы говорите о мифах.

– Для меня и моего ордена, эти так называемые мифы так же реальны, как то, что ты сидишь передо мной. Несмотря ни на что, в некоторых из прочитанных мной записей говорится, что Эврус испортил оба трона, прокляв семьи, которые их занимали со времён древних войн между Огнекровными и Ледокровными.