Шум, гам, с одной машины на полную громкость заливается Жасмин[36], с другой – кто-то из местной эстрады. В третьей машине, приемник настроен на радио Ватан, но там передают не местную эстраду и не рекламу сети АЗС «Оригинал», там сегодня совсем другая программа передач, жи есть…

…Бисмилла, Ла Иллахи иллаЛлагъ, мы, муджахеды «Исламского государства»[37], приветствуем всех правоверных, которые до сих пор находятся на земле куфара, всех тех, кто еще не отказался от своих гибельных заблуждений и до сих пор находится в мушрикуне… Аллах очень недоволен вами за ту фитну, что вы делаете, короче азубиЛлах мина шайтан-и-раджим. Мы знаем, что среди вас находится немало тех, кто искренне верит в Аллаха Всевышнего, нет ему сотоварища, и впал в ширк под влиянием той зловонной пропаганды, которую вели здесь эти бидаатчики из ДУМ, эти отступники перед лицом Аллаха, наказанием им будет огонь. Аллах свидетель, нашими руками некоторые из этих бидаатчиков и мушриков, которые сбивали людей с пути, уже познали на земле всю ярость огня, который Аллах уготовил им в качестве наказания, СубханАллах[38]. Но Аллах милостив, и вы еще можете отказаться от гибельного пути, которым шли все последние годы. Выйдите из унижения, приходите к нам, присоединяйтесь к армии Исламского государства, приносите байат военному амиру «Исламского государства» СейфуЛлах Шишани, и Аллах простит вас за те заблуждения, какими вы шли, СубханАллах…

Кто-то подошел к машине.

– Брат, поставь другое радио, саул…

– Так другого нету, совсем, по всем каналам одно и то же.

– Тогда совсем выключи эту ч’ъанду, да?

Магомед поставил машину, вторая тоже встала, он вышел. Здесь были все свои, его любили и знали – потому никаких проблем не было. Пройдя через череду объятий, стучания в грудь и борцовского касания плечами – они оказались в каком-то дворе, где в огромном казане готовили плов и резали еще одного барана…

– Э, а ты кто? – сосед бесцеремонно толкнул Аслана. – Че дохлый такой?

…

– Ты чо не отвечаешь? Камень, да?

– Ле, отстань от него… – сказал Магомед с набитым ртом, – это Аслан, мой друг. Он сегодня, знаешь, как вахов сделал? От бедра из «калаша» тачку с вахами порвал, мы и глазом моргнуть не успели… Зверь…

Аппетит у Аслана разом пропал, он держал на коленях блюдо с недоеденным рисом и мясом. Мысли в голове были какие-то… как облака в небе – пустые, медленные. Мозг регистрировал обрывки разговоров, не оценивая их…

– Долго еще этот ай-уй[39] тут будет…

– Пока русские не придут…

– Да… зря мы с русскими разосрались…

– Азеры… с… порвать надо всех. Они нам в спину ударили, когда мы государство строили. Вот кто враги, а не русские…

– Надо Баку опять взорвать…

– Закатальский, Белоканский, Кахский районы Азербайджана – это исконные земли аварского народа, они всегда принадлежали нам…

– Надо чтобы все в один кулак собрались… как при имаме Шамиле. Тогда мы этих азеров порвем…

– Нет, надо сначала всех этих джамаатовских выселить, пусть они сеют свои заблуждения в другом месте.

– Нет, надо сначала с азерботами разобраться, шкуры продажные.

– Вай, что ты говоришь! У меня брата зарезали, я за него сто лесных Аллаху принесу, за родные слова отвечаю.

– До Баку дойдем, да…

– Надо под Рамзана идти, жи есть. Он самый умный, не то что наши абдалы[40].

– Да… раньше Конфедерация горских народов Кавказа была. Это хорошо…

– Рамзан в мечети в Грозном выступал, на выступлении говорил – Кавказская федерация. Я сам слышал.

Господи… они так ничего и не поняли. Ничего не поняли. Ничего. Разодрали республику на части, все перестало работать, устроили войну с соседями, допустили ваххабитское восстание, и теперь они снова ищут хозяина, только на этот раз не в Кремле, а в Грозном. Опять ищут сильную руку, деспота, чтобы с радостью перевалить на него все обязанности – строить страну, договариваться с соседями и между собой, налаживать гражданский мир. Вот только не понимают идиоты, что с обязанностями ты отдаешь и права. Не бывает прав без обязанностей…

– Вахи едут! – заорал кто-то. – Много! Джамаат собирай!

И все ломанулись на выход…

Аслан пришел в себя в окопе, наскоро выкопанном экскаватором совсем недавно (экскаватор продолжал копать неподалеку, весело рыча). Рядом занимали позиции, матерились, вскрывали цинки, и кто-то гортанно орал.

– По команде стрелять! Только по команде!

Орал по-русски, потому что русский был единственным языком в республике, который гарантированно понимали все народности. Когда война – тут не до национально-культурных особенностей.

Магомед опять был рядом, как и все его люди, они обкладывали позицию пулемета кирпичами и камнями, а Магомед копал лопатой, чтобы было удобно. Пулемет был саульский – «НСВ», крупнокалиберный, с оптическим прицелом, такие раньше и у федералов-то были в редкость – а теперь много таких стало. Закончив копать, Магомед с хеканьем воткнул лопату в каменистое дно окопа, заправил ленту и дернул за трос, взводя пулемет. Подвигал им, на треноге, примеряясь к позиции. Не отвлекаясь, приказал:

– Газик, работаешь из «ПК», я начну, только если бэтээры пойдут. Остальные работают за Газиком. Аллаху Акбар!

Солнце садилось за спиной в горы, и было как-то весело-весело. Сушью пахла земля, и о смерти совсем никто не думал…

Никаких вахов не было. Это была большая колонна беженцев, уходящая в горы от занявших Махачкалу ваххабитов…