Одним словом, Максим уже жалел, что согласился на эту легкомысленную авантюру. Большую часть времени они шли молча, но молчать дальше Максиму было невмоготу.

– Слушай, – заговорил он нарочито беззаботным тоном, – мне сказали, что Аня Родимова все еще живет в поселке.

– Живет, – кивнул Егор. – А что?

– Ничего. Просто интересно было бы на нее взглянуть.

– Откуда такой интерес?

И тут Максима понесло.

– Ты, может быть, не знаешь, – хвастливо начал он, – но десять лет назад мы с ней неплохо покувыркались на койке ее бабушки! – Он самолюбиво улыбнулся. – Я обычно не хвастаюсь, но столько лет прошло… Короче, скажу тебе по секрету, я был у нее первым.

– Правда? – спокойно произнес Егор.

– Правда. Ох, вкусная была девчонка!

– Тебе видней, – отозвался Егор.

Костяшки его пальцев, сжимающих ружейный ремень, побелели. Максим заметил перемену в его лице.

– Ты чего? – спросил он с рассеянной полуулыбкой.

– Зуб болит, – ответил Егор.

– Не повезло. Слушай, а попробуй пополоскать водкой. Нет, правда! Мне однажды помогло.

– Ничего. Потерплю.

– Ну, как знаешь. Слушай, когда уже появится какой-нибудь зверь? Мы же вроде на охоте.

– Будет, – уверил его Егор. – Не все сразу. Здесь тропка сужается, проходи вперед.

– Почему я вперед? – удивился Максим.

– Чтобы я тебя видел. Мало ли что.

– Логично, – согласился Максим.

И пошел впереди. Егор зашагал следом, глядя Максиму в спину. Через несколько шагов он бесшумно скинул с плеча ружье и взял наперевес.

– Есть уже охота, – пожаловался Максим, не оборачиваясь. – Аж живот сводит. А знаешь, каких устриц подают в «Рыбном базаре»? Свежее и вкуснее, чем в парижским ресторанах! Поверь, я не вру – мне есть с чем сравнивать. Белон, граветт, бузиг… А пус-ан-клер! М-мм… Попробовал бы ты пус-ан-клер! Сочные, выдержанные. А вот омаров лучше брать в «Буйабесе». Это я тебе точно говорю!

Егор тихо снял ружье с предохранителя и нацелил ствол Максиму в спину.

– Тамошние омары…

Егор плавно нажал на спусковой крючок. В тот же миг из зарослей бузины с треском и ревом вырвалось что-то огромное, светло-коричневое, мохнатое. Огромный бурый медведь сбил Максима с ног и подмял под себя одновременно с прогрохотавшим на весь лес выстрелом. Пуля расшиблась о морду хищника. Медведь взревел от боли, выпустил Максима и кинулся обратно в заросли.

Егор подбежал к своему спутнику и присел рядом с ним на корточки. Пичугин громко стонал, глядя на Егора расширившимися от боли и ужаса глазами, и все время силился что-то сказать.

– Тихо, – приказал ему Егор. – Молчи. Не трать силы.

Егор расстегнул промокшую от крови куртку Максима и осмотрел раны от когтей медведя.

– Я… умираю… – хрипло пробормотал Максим.

– Не разговаривай, – снова сказал Егор. – Одна рана очень глубокая. Тебе нужно беречь силы.

Егор закинул ружье за плечо. Затем нагнулся и сгреб Максима с земли. Тот хрипло застонал от боли. Егор, не обращая внимания на стоны, взвалил Пичугина себе на плечо и пошел по тропке к поселку.

9

Егор тащил на себе Максима, шагая широко и размеренно. И негромко с ним разговаривал.

– Ты, главное, не отключайся. Все будет тип-топ. До больницы ты можешь не дотянуть, но тут, неподалеку, есть один дом. Там тебя спасут. А может, не спасут. Это уж как повезет.

Пройдя с километр, Соболев остановился, поправил безвольно лежащее у него на плече тело и ладонью вытер со лба пот, чтобы не застил глаза. Потом пошел дальше.

– Интересно, как ей там живется? – снова негромко и задумчиво заговорил он. – Вокруг лес. И до заброшенного рудника рукой подать. Не говоря уже про старое кладбище. Страшно, наверное. Особенно по ночам. Эй! – он повернул голову к Максиму. – Ты слышишь?

Тот не отозвался. Егор нахмурился.

– Помер, что ль? Если помер, какого рожна я тебя тащу? Ладно. Не пугайся, артист. Донесу, а там посмотрим.

Дальше Егор шел молча. Напряженные мышцы болезненно ныли от усталости. Ноги двигались все медленнее. Приходилось останавливаться на отдых.

Через полчаса лес, наконец, закончился, и Егор вынес Максима к приземистому бревенчатому дому, обнесенному невысоким забором из тесаных жердей.

Анна Родимова полчаса как заснула и теперь смотрела первые сладкие сны. Но выспаться в этот день ей было не суждено. Кто-то грубо замолотил в дверь кулаком.

Анна открыла глаза.

– Мама, кто там? – сонно спросил из соседней комнаты Алешка.

– Не знаю! – ответила Анна. – Спи, я открою!

Она поднялась с кровати, накинула на плечи платок, вышла из комнаты и приблизилась к двери.

– Аня! – басовито окликнули из-за двери. И снова толстые доски вздрогнули под ударами могучего кулака. – Открой!

– Кто там? – громко спросила она.

– Егор Соболев! – отозвался басовитый голос. – Аня, открой! Нужна твоя помощь!

Анна поспешно отодвинула засов и распахнула дверь. На пороге стоял Егор Соболев, а на его могучем плече лежал, безвольно свесив руки, темноволосый мужчина.

– Боже! – выдохнула Анна. – Что случилось?

– Медведь, – хрипло ответил Егор.

– Медведь? – голос Анны дрогнул. – Где?

– Неподалеку от заброшенных шахт. Отойди, я его внесу.

Егор сделал шаг, но Анна преградила ему путь.

– Почему ко мне? – спросила она. – Его надо в больницу!

– До больницы он не дотянет, – мрачно отозвался Егор. – Так ты нас впустишь, или мне бросить его на крыльце?

Анна отошла в сторону. Егор поудобнее перехватил испачканного кровью мужчину и внес в дом.

– На диван, – подсказала Анна, пытаясь поддержать окровавленного мужчину.

Егор кивнул. Вместе они дотащили мужчину до дивана и аккуратно уложили головой на мягкую подушку. Егор выпрямился и вытер рукавом куртки лоб.

– Кто он? – спросила Анна.

Егор не ответил. Да уже и не надо было. Анна с изумлением и ужасом вглядывалась в лицо раненого мужчины.

– Максим? – тихо проговорила она.

– Он тебя не слышит, – сказал Егор, повернулся и зашагал к двери – высоченный, широкоплечий, сам под стать медведю.

– Куда ты? – растерянно спросила Анна.

– Добить подранка. Если не добью, он опять кого-нибудь заломает. Позаботься о парне.

На секунду их взгляды встретились.