- Богдан, - прикасаюсь ладонью ко лбу, и он открывает глаза, - выпей вот это, - протягиваю стакан воды и несколько таблеток.

Забрав стакан с водой, бесшумно выхожу в коридор. Отыскав Белякову, прошу ее раздать ребятам таблетки, сама же закрываюсь в кабинете. Сажусь на подоконник и долго смотрю на носки своих сапог, смотрю и понимаю одно – я привязалась. Я очень привязалась к этому мальчику. Не знаю, как это объяснить, кажется, это и не поддается оюъяснению, лишь чувствуется. Я остро ощущаю нашу связь, какую-то внеземную, и от этого становится страшно. Страшно, потому что, как показывает мой опыт, я не привношу в чужие жизни ничего хорошего. Пытаюсь, отдаю всю себя, но каждый раз судьба решает, что я не заслуживаю счастья и покоя. Она всегда вмешивается в мои планы, порождая смерть.

Домой возвращаюсь около девяти. В кошельке пусто, как и в баке моей машины, которая заглохла посреди дороги у соседнего дома, бензина не хватило совсем чуть-чуть. Выйдя на улицу, оглядываюсь в поисках хоть кого-то, но, как назло, вокруг ни души. Ладно, попрошу соседа по лестничной клетке, он не должен отказать.

У подъезда долго копаюсь в сумке в поисках ключей, а почувствовав руку на плече, вздрагиваю, неосознанно вскрикнув. Ладонь в момент исчезает.

- Прости, что напугал.

Резко оборачиваюсь с непреодолимым желанием огреть его сумкой.

- Ты нормальный? Я чуть с ума не сошла.

- Я был уверен, что ты меня видела.

- Конечно, тебя все всегда должны видеть, слышать и чувствовать на расстоянии километра, Доронин.

- Хотелось бы.

- Чего тебе? – все же нахожу в сумке ключи.

- Я хотел поговорить с тобой.

- Нам есть о чем? – свожу брови, прикладывая магнитный ключ к замку.

- Думаю, да.

- А я думаю иначе. Прости, у меня еще куча дел.

- Твою машину сейчас привезут сюда, можешь не беспокоиться.

- Какая забота. С чего вдруг? Не ты ли обвинял меня во всех смертных грехах?

- Я. Поэтому хочу извиниться.

- Через четыре года? Неактуально.

Перешагиваю порог, но Сашка хватает меня за руку, не давая уйти.

- Пусти.

- Надо поговорить, Марина. Не ломай комедию. У меня и так слишком мало времени.

- Вот и удели его кому-то более важному! Если ты хотел извиниться, то считай, что я извинила, но никаких дел с тобой иметь больше не хочу. Все. Прощай, Саша.

- Не так быстро.

Доронин легко вытягивает меня из подъезда, и дверь медленно захлопывается.

- Я же сказал, нам нужно поговорить.

Растерянно бегаю глазами по его лицу, все еще пытаясь вырвать руку, но мои попытки тщетны. Кажется, он настроен серьезно, и если быть честной, то очень сильно меня пугает.

- Куда ты меня ведешь? – быстро передвигаю ногами в попытке за ним успеть.

- Прокатимся, это ненадолго.

Доронин

Людка появляется в ресторане одна, как мы и договаривались. Чтобы с ней встретиться, пришлось на пару часов улететь в другую страну. Но мне необходимо выяснить у нее одну деталь. Буквально вчера мне сообщили, что похожего на Марата человека видели в Подмосковье, и я уверен, что это не может быть совпадением. После этого в администрации я своими глазами увидел Баженову, которая все это время ни разу не попадалась мне на глаза. Но самое интересное, что после информации о Марате мне почти сразу позвонила сестра, как бы невзначай интересуясь планами на ближайший месяц. Буду ли я в стране, куда улетаю и на какой срок.

- Привет, - целует в щеку, усаживаясь напротив, - официант, кофе, пожалуйста, - складывает ладони на стол. - Ну, как ты? Что-то произошло?

- Пока нет.

- Не понимаю…

- Сейчас поймешь. Телефон свой дай.

- Зачем?

- Телефон.

- Пожалуйста, - протягивает смартфон, поджимая губы.

- Нервничаешь?

- С чего ты взял?

- Да так, - подвигаю к себе чашку с кофе, - как дела у Маратика?

- Что? Ты о чем? - настороженно. - Он же мертв.

- Уверена?

- Конечно, я лично была на его похоронах.

- А я знаю, что он тебе звонил. На этой неделе.

- Саш, ты чего…

- Твой телефон давно слушают. Поэтому ты купила еще один, тот, который сейчас лежит в сумке.

- Какой телефон? – Люда сглатывает, растерянно бегая глазами по залу. Ее волнение чувствуется на расстоянии.

- Открой сумку. Давай.

Сестра колеблется и, отдернув руку, закусывает костяшку пальцев зубами.

- Значит, ты действительно меня прослушиваешь?

- Прости, перестраховываюсь. Так как дела у Марата?

- Я тебя не понимаю.

- Люда, мы хоть и родственники, но я чуть не сел по вашей милости, не забывай об этом. Ты подставила меня на такие бабки, ты себе просто не представляешь. Если бы на моем месте сейчас был кто-то другой, ты бы уже не имела возможности говорить. Это в лучшем случае.

- Саш, я правда… пойми, Саш, я…

 - Ты знаешь, я тут подумал… сестренка, тебе самое время погостить в моем загородном доме.

- Что?

- Ты улетаешь со мной в Москву.

Люда ошарашенно наблюдает за моими движениями и на шатких ногах поднимается с кресла. Поправляет платье, приглаживает волосы, перекидывает через плечо сумочку кислотно-зеленого цвета и, слегка запнувшись, хватается руками за мой локоть.

- Зачем мы едем в Москву?

- А ты не хочешь увидеть маму?

- Маму? Хочу, конечно. Мне нужно предупредить мужа.

- Его предупредят. Глеб, мы уходим, - сообщаю начальнику службы безопасности, который всегда сопровождает меня в поездках.

- Машина ждет, Александр Николаевич.

- Вот и отлично, правда, Людмила? - с усмешкой смотрю на сестру, лицо которой напоминает белый лист.

В Москву мы возвращаемся частным рейсом. Людка весь полет гипнотизирует иллюминатор, то сжимая в ладонях телефон, то крутя надетые на пальцы кольца.

Не то чтобы я не догадывался, просто хотел дать ей шанс обнулиться. Когда Маратик покинул нас, помахав ручкой с того света, еще пару месяцев я ждал, когда же его морда всплывет где-нибудь неподалеку. Если вначале его труп убедил меня в его непричастности, то, когда я обмозговал это дело, все обернулось против него. Но, к моему сожалению, Лукьянов оказался больше умным, чем импульсивным. Чувство самосохранения у него всегда работало на ура. Его мерзкая физиономия засветилась лишь спустя три года, он хорошо и далеко прятался, плюс я сам был не так близко, как хотелось бы, эта вынужденная мера покинуть страну сильно попортила мои планы.