Все достоинства Волгина — лишь красивая обложка. Внутри олигарх пуст. Без души, без сердца. Дешевая подделка мужа.

Я стою дороже, достойна большего и докажу это.

Еще час назад поняла, что не смогу сбежать из этой ловушки. Волгин, вернее, его псы, ни на секунду не оставляли меня одну. Они следили даже тогда, когда я выскользнула мимо Егора на улицу, нырнула в ближайший переулок и, несколько минут бежав без остановки, решила, что все получилось.

Позже я заметила в толпе темную мужскую фигуру в плаще с капюшоном. Я его раньше не видела среди охраны мужа, но незнакомец шел прицельно за мной. Кому я здесь, во Франции, кроме Волгина, нужна?

Охранник держался на достаточном расстоянии, чтобы поймать меня, если понадобится, но и ловко прятался среди людей, чтобы не заподозрила слежку.

Думают, что я такая дура? Не замечу?

Присев на лавочку недалеко от Триумфальной арки, я долго смотрела на ночной Париж, вдыхала свежий воздух. Прячась под тенью осенних листьев, наслаждаясь мнимой свободой. Хотя, откровенно, я оттягивала встречу с мужем, как могла.

Через час, может, больше, я словно почувствовала за спиной взгляд.

Его взгляд. Тяжелый. Давящий. Беспощадный.

Хотелось бежать, но я не могла шевельнуться — продрогла, вымучилась и бесполезно мотаться по городу у меня больше не было желания и сил. Пусть уже охранники-псы Волгина забирают нерадивую жену.

Но еще несколько минут я сидела в одиночестве и, жадно хватая холодный воздух, готовилась к очередной ночи со зверем. Мне словно давали время подготовиться морально, прийти в себя.

Но время играло против меня. Теребило спокойствие, словно колючка под кожей. Подбрасывало жестокие воспоминания. Приближало неизбежное.

Когда ко мне подошел муж, я ощетинилась и озлобилась настолько, что первая заговорила, практически выплюнула правду:

— Я хотела уйти.

Зачем сказала именно это, не знаю. Наверное, желала увидеть его реакцию. Чтобы Волгина перекосило.

Но Ренат вел себя сдержано, все так же равнодушно и властно. Его ответы пугали неопределенностью, уверенность выводила из себя. Не выдержав морального давления, я рванула к машине. Не хочу больше его слушать. И смотреть на него не хочу. Пусть уже сделает то, что планировал.

Волгин догнал меня в два шага и, взяв за локоть, развернул к себе. Жесткое прикосновение обожгло кожу, а Волгин снова отругал меня за вспыльчивость и несдержанность, мол, я веду себя неподобающе его жене. Урод!

Вырвав руку, пошла прочь. Меня потряхивало, но я решительно настроилась изменить свою жизнь, взяла с себя слово не сдаваться несмотря ни на что. Не маленькая. Смогу без родительской поддержки. Если они от меня отвернулись, значит, и я о них забуду. Обо всех, кто был дорог. Кто мог помочь, но не помог.

В тот миг словила себя на мысли, что лучше бы прожила остаток дней в бедности, чем терпеть этого мудака. Красивая рожа обманчива, и я запомню это на всю жизнь.

В салоне авто пахло влагой, землей и терпким мужским парфюмом. Я вжалась в окно, а когда Ренат присел рядом — задержала дыхание.

Внезапно вспомнился мой вчерашний позор. По щекам ударил жар, в горле взорвался горячий еж. Было тесно, душно, хотелось бежать.

Меня вдруг накрыло безумной паникой — сейчас продолжится мое мучение.

А разве оно заканчивалось?

Я сильно-сильно зажмурилась и, сжав кулаки, максимально отодвинулась от мужа.

Двигатель загудел, авто плавно тронулось с места, а я все еще не могла дышать и шевелиться.

Как постоять за себя, если одно присутствие Рената погружает меня в безумный ужас?

Удивительно, что из-за замужества и нервов я не видела ничего вокруг, не могла, как раньше, воспринимать любимый город, не чувствовала себя счастливой. Никогда такого не было! Даже после смерти бабушки я приезжала сюда, чтобы вдохновиться, чтобы поймать желание жить. Тогда получалось, а сейчас…

На очередном повороте я все-таки втянула носом воздух и вобрала в себя плечи, чтобы стать еще более незаметной, чтобы не соприкасаться с человеком, которому боюсь смотреть в глаза.

Ничего не помогало.

Волгин был везде.

Я различала размеренное дыхание мужа среди шороха колес и гудения двигателя, я чувствовала тепло и слышала запах, исходящие от большого тела. И мне было до остановки сердца страшно. Тревожно. Волнующе остро.

Когда его рука неожиданно коснулась моей, я дернулась и ударилась об окно плечом. Ренат промолчал, настойчиво перехватил мою вспотевшую ладонь и переплел наши пальцы. Нагло и без спроса.

Как владелец.

Смогла только скрипнуть зубами и отвернуться, противиться не имею больше права. Я его кукла. Что хочет, то и делает, не спрашивая, хочу ли я.

Волгин держал узел из наших рук на моих коленях и угрюмо молчал, глядя куда-то вперед. Да лучше бы грубил, орал, настаивал, а так… я не знала, чего от него ждать.

Меня до жути трясло всю дорогу, едва не подбрасывая на ровном месте.

Когда машина притормозила, меня уже так разболтало, что мутило до темноты в глазах. Но я не признавалась в недомогании, терпела прикосновение мужа и, сцепив зубы, все время смотрела в окно. Будто мечтала туда выпасть и испариться.

В тягучей тишине живот решил совсем обвалять меня в грязи — заурчал так громко, что пришлось скукожиться от стыда и влепить плечо в боковушку. Я толком сегодня и не ела. Утром завтрак не лез в горло, у Андрэ перехватила булочку с кофе, а под вечер, блуждая по Парижу, даже не вспомнила, что нужно есть, чтобы жить.

И жесткая рука на моей руке не давала покоя, лишала последних капель самообладания. Грела, щекотала, придерживала. Словно говорила — ты моя.

Я лишь раз попыталась убрать ладонь, но Ренат только крепче сплел наши пальцы и переложил узел к себе на колено, натянув мою руку, заставив приблизиться к нему и услышать запах смуглой кожи. Пряный, терпкий, с нотой бергамота.

Муж упрямо молчал.

В дороге у него в кармане разрывался мобильный.

На звонок он не ответил.

Водитель спросил, есть ли у нас особые пожелания.

Ренат мотнул слабо головой, но не проронил и слова.

И так, в тишине, мы добрались до гостиницы.

Около входа было многолюдно. Ресторан на первом этаже заполнен, легкая джазовая музыка разливалась по округе. Мы прошли через вестибюль и свернули к лифтам.

В номер поднимались тоже молча. В сопровождении нескольких охранников и Егора. Около двери Ренат обменялся с ним парой неразборчивых слов и, все еще не отпуская мою руку, завел меня внутрь.

— Сначала в душ? — ровно спросил он и только здесь, в центре нашего номера, отпустил меня. Чтобы снова прикоснуться: расстегнуть большие пуговицы пальто, стянуть его с плеч и отшвырнуть небрежно на пол.