«И все-таки я должна по-прежнему соблюдать осторожность».

Жизнь не была такой, как раньше. В нормальное русло она больше никогда не вернется. Спокойствию пришел конец. И все же за последние месяцы, проведенные вместе с Робертом в Росарио, какие-то вещи вновь вошли в привычку. Кларисса вздохнула.

«Мне только нужно все уравновесить: удовлетворить любопытство жителей Росарио, не раскрывая слишком много о себе».

Иногда Кларисса мечтала окунуться в бурную жизнь большого города. Там вообще никому не бросишься в глаза. В Буэнос-Айресе, например…

Кларисса вздрогнула. Какое-то движение отвлекло ее от мыслей. Лишь на мгновенье она погрузилась в размышления и совершенно перестала следить за окружающей обстановкой. Она нервно моргнула от яркого солнечного света, но видела лишь очертания. Был почти полдень, и девушка должна была уже давно вернуться к Роберту.

Кларисса прищурила глаза, чтобы лучше видеть. Ее опасения подтвердились. Какой-то мужчина прислонился к стене дома, к которому она как раз направлялась, и наблюдал за ней. Низко надвинутая черная шляпа закрывала его лицо. Одет он был, как гаучо, в bombacha de campo – специальные мешковатые штаны, в которые был продет rastra – широкий, украшенный серебряными монетами пояс. Из-под него торчал facon – большой нож на все случаи жизни, с которым никогда не расставались гаучо. Ноги его были колесом, как у многих мужчин, которые с детства находились в седле и научились ездить верхом раньше, чем бегать. Кожа на лице у мужчины, как успела заметить Кларисса, была опалена солнцем и обветрилась. Она загрубела, как кусок старого дерева. Между тонких губ торчала спичка, которую он жевал.

Девушку пронизал озноб, она задрожала. «Неужели он поджидает меня? Вдруг это головорез дона Хорхе, встречи с которым я так опасаюсь? Разве я не говорила себе, что люди дона Хорхе однажды найдут меня, где бы я ни пряталась и как бы далеко ни сбежала?»

Кларисса огляделась, надеясь увидеть конный вооруженный городской отряд в длинных красных пончо (они заботились о спокойствии и порядке в городе), но никого не обнаружила. Оглушающее чувство страха сковало дыхание девушки. Колени подкашивались, ноги не хотели ее слушаться. Этот страх уже несколько месяцев был ее постоянным спутником. Клариссе казалось, что она вот-вот перестанет дышать. Она лихорадочно расстегнула пуговицу на воротничке, закашлялась, но все же, спотыкаясь, пошла дальше. Краем глаза она видела, что гаучо следует за ней.

«Прочь отсюда, – звенело у нее в голове, – прочь, как можно быстрее! Дон Хорхе послал своих головорезов! Меня убьют, он давно запланировал это. Меня зарежут прямо посреди улицы, и никто ничего не заметит».

Тут Кларисса собралась, резко развернулась и бросилась прочь. Она не бегала так быстро с самого детства.

Слава богу, в полуденное время на улицах было малолюдно, и никто не обратил внимания на ее странное поведение. Кларисса в панике шарахалась от любой тени, толком не различая ничего вокруг.

«Но куда же мне бежать? Как я доберусь до Роберта?»

Паника парализовала ее мысли. Она даже не могла вспомнить, где они с Робертом договорились встретиться.

Позади слышались шаги преследователя. Все ближе и ближе. Кларисса от волнения не могла дышать, она закашлялась, сердце сильно стучало. В какой-то момент она споткнулась, но сумела удержать равновесие.

Дверь лавки возникла неожиданно, словно из ниоткуда, и стала настоящим спасением. Кларисса из последних сил толкнула ее. Послышался звон колокольчика, звук постепенно замер, когда дверь закрылась позади девушки. Она остановилась в полумраке, прислушиваясь к своему хриплому дыханию. Откуда-то из глубины магазинчика раздался голос:

– Мне очень жаль, я как раз хотел закрыться. Вы не могли бы зайти после сиесты? К сожалению, у меня сейчас срочная встреча.

Голос был приветливый. Девушка попыталась понять, кому он мог принадлежать. В любой момент она готова была бежать снова. Девушка не могла никому доверять. Об этом ей напомнил гаучо, вызвавший у нее мучительные воспоминания. Кларисса огляделась.

Фотоателье Аарона Церты…

Она уже как-то любовалась удивительными снимками в витрине: пейзажи, фотографии домов и, конечно, портреты городских жителей.

Высшее общество Росарио охотно фотографировалось у сеньора Церты. Кларисса заметила, что Ольга Мак-Кензи, жена одного богатого шотландского эстансьеро, жившего по соседству с Робертом, явно была любимой моделью фотографа. Ее портреты висели не только в витрине и на рекламном щите – они украшали стены и внутри ателье.

Кларисса почувствовала, что дыхание у нее медленно успокаивается. Страх понемногу проходит. Девушка нервно поглядывала в окно, но никого не видела. Очевидно, она успешно улизнула от преследователя. Из глубины лавки вновь раздался шум.

– Простите, – услышала голос Кларисса и лишь потом увидела мужчину, которому он принадлежал. – Я сейчас обслуживаю клиента и был бы вам очень признателен, если…

Молодой человек, должно быть сам Аарон Церта, замер при виде посетительницы. Казалось, что он даже не знает, что ей сказать, но потом мужчина опомнился:

– Кларисса Крамер? Экономка доктора Метцлера? Что же вас наконец-то привело ко мне?

– Что меня наконец-то привело? – Кларисса смущенно взглянула на хозяина.

– Да, я имею в виду – в мое ателье. Не смотрите на меня так испуганно. Я фотограф. И уже давно хочу сделать ваш портрет, сеньорита Крамер. Точнее сказать, мечтаю с тех пор, как впервые вас увидел.

Он рассмеялся. Кларисса почувствовала, что побледнела. Волосы на ее руках встали дыбом. По спине поползли мурашки. Неприятное чувство усилилось, оттого что страх ежом поселился в ее желудке.

– Вы хотите сделать мой портрет? Но, но… Почему?

Церта внимательно посмотрел на девушку.

– Не обижайтесь на мою откровенность, – ответил он. – Вам разве никогда не говорили, что вы очень красивая женщина? – Фотограф подмигнул ей.

«О да, мне говорили, но разве не из-за этого нашел смерть мой любимый Ксавьер? Влюбился бы он в меня, если бы я была менее привлекательна? Я проклинаю свою красоту всем сердцем, потому что людям, которых люблю, приношу ужасные несчастья».

– Итак, каков ваш ответ? – настаивал Аарон Церта.

– Ни в коем случае! – Кларисса попятилась и оступила, протягивая руку к двери. – И вообще… Я… я просто ошиблась дверью. Я думала… я думала, здесь сеньор Метцлер… Я… Мы…

Она осеклась, распахнула дверь и выскочила на улицу.

Аарон, наблюдавший за беглянкой через витрину, с удивлением заметил, что Кларисса пустилась бежать вдоль улицы, словно за ней гнался дьявол. Конечно, она не могла ошибиться дверью. Резонно было предположить, что девушка в беде и от чего-то убегает. Но от чего? Не было никаких преследователей.

– Кто приходил? – спросила Ольга Мак-Кензи, когда фотограф наконец вернулся в студию.