Алина зажмурилась.

Глеб торопливо шагнул к подиуму и развернул софит. Взгляд его скользнул по обнаженному телу Алины. Глеб на несколько секунд застыл, не в силах отвести взгляда от тела стоящей на подиуме девушки. Алина была еще красивее, чем он предполагал. Он, видевший за свою жизнь немало женских тел, почувствовал себя мальчишкой, перед которым в первый раз разделась любимая девушка... Нежность ее кожи, торчащие в разные стороны соски маленьких грудей, румянец, выступивший на щеках... Глеб отодвинул софит слегка в сторону, чтобы контраст теней еще больше подчеркнул изгибы ее тела.

— Алина, левую ногу слегка согни, пожалуйста, правую руку — на бедро. Спасибо. И немного повернись всем телом к двери. Все, все, достаточно... Итак, — обратился он к студентам. — Время пошло. Обратите внимание на центр тяжести и композицию. Не забывайте про контраст теней.

Студенты зашуршали бумагой, задвигали мольбертами. Глеб постоял у двери, потом вышел из аудитории и через пару минут вернулся с листом бумаги. Поставил перед собой свободный мольберт, достал из коробочки черный уголь.

«Он собирается меня рисовать», — пронеслось в голове у Алины.

В этот раз стоять было еще тяжелее, чем вчера. От горящей лампы исходил жар электричества, от духоты в аудитории кружилась голова.

— Откройте, пожалуйста, форточку, — попросила Алина минут через пятнадцать.

— Тебя не продует? — забеспокоился Глеб.

— Если будет холодно — я скажу.

Одна из студенток открыла форточку. Группа Глеба то ли из-за присутствия преподавателя, то ли из-за художественного рвения работала в абсолютной тишине. Внезапно Алина поняла, что ей гораздо легче было стоять вчера еще и потому, что она могла слушать разговоры студентов — это немного отвлекало от боли в ноге и в позвоночнике.

— Ты не устала? — спросил Глеб через двадцать минут. — Может быть, отдохнешь?

— Еще пять минут, — сказала Алина.

Через пять минут она протянула руку к халату, набросила его и скрылась за ширмой. Студенты зашептались, задвигались. Алина надела тапочки и вышла.

На кафедре рисунка Наташа как раз ставила чайник.

Михаил Иванович приветливо поздоровался с Алиной, провел рукой по горлу — мол, полный завал — и уткнулся в разложенные на столе бумаги. Алина опустилась на стул и откинулась головой к стене.

— Устала? — Глеб был тут как тут.

— Спать хочу, — сказала Алина.

— У меня кофе есть. Будешь?

— Буду, — обрадовалась Алина.

Глеб достал из шкафа банку растворимого кофе и две чашки.

На кафедру заглянула Тамара:

— Ты когда позировать идешь?

— Я только что вышла.

— Черт, не совпадаем, я уже пошла! Слушай, давай я подольше посижу и через сорок минут вместе перекурим?

— Давай, — согласилась Алина. — Ты сможешь так долго?

— Сидеть — не стоять, — улыбнулась Тамара. — И потом, ты забываешь, у меня же стаж...

— Томка — молодец, — сказал Глеб, когда она вышла. — Она очень многих из нас выручала...

— Глеб Владимирович, вас Иван Петрович вызывает, — заглянула на кафедру Лана.

— Сделаешь кофе? — поднялся Глеб.

— Я сделаю, Глеб Владимирович, — подскочила Наташа, и Алина, заметив, как у той заблестели глаза и оживилось лицо, неожиданно поняла, что Наташа или неравнодушна к Глебу, или у них когда-то что-то было...

Занятия закончились почти в пять часов. Алина сошла с подиума, снова совершенно не чувствуя правую ногу и больше всего на свете боясь, что она неожиданно подвернется. За ширмой, на стуле, она долго растирала онемевшие мышцы. По ноге побежали мерзкие мурашки, Алина сжала зубы от боли. Студенты шумно собирали свои принадлежности, бурно обсуждая день рождения какой-то Юльки, на который они все сегодня вечером собирались идти.

Когда Алина, переодевшись, вышла из-за ширмы, в аудитории оставался один Глеб.

— Как ты? — сочувственно заглянул он ей в глаза.

— Ужасно, — призналась Алина.

— У меня сегодня занятий больше нет. Хочешь, сходим куда-нибудь? — предложил Глеб.

— Скорее слетаем, — усмехнулась Алина. — Правую ногу я до сих пор почти не чувствую.

— Придется нести тебя на руках, — улыбнулся Глеб. — Меня сегодня один денежный любитель искусства к себе в кафе пригласил. Хочет оформить его внутри с помощью моих картин. Пойдем?

— Пойдем, — сразу же согласилась Алина и оглядела себя с ног до головы. — Я достаточно прилично одета для этого кафе?

— Да ты на меня посмотри! — рассмеялся Глеб, указывая на свои видавшие виды джинсы. — Богема должна быть богемой. Богема никогда не ходит во фраках. Хотя нет, положение иногда обязывает...

— Далеко ехать? — спросила Алина, когда они спускались по лестнице.

— А ехать никуда не надо. Тут буквально в двух шагах.

Идти действительно было недалеко. Довольно крутая узкая лестница вела вниз, в подвал старинного дома. Над входом красовалась аляповатая вывеска «Кафе Лира».

— Да... Дизайнер тот еще... — задумчиво протянул Глеб. — Где ж он такого художника отыскал от слова «худо»? Ну, прошу!

Он пропустил Алину вперед. Сразу за дверью их встретил коротко стриженный мордоворот с квадратной челюстью и золотой цепью на бычьей шее.

— Вы к кому? — подозрительно оглядел он Глеба в потертых джинсах. Потом взгляд его скользнул по фигуре Алины и немного подобрел.

— Евгений Измаилович здесь? — нисколько не смущаясь, спросил Глеб.

Качок продолжал маслено пялиться на Алину, и только через несколько секунд до него дошло.

— Вы к Евгению Измаиловичу? — Голос его подобострастно изменился. — Пожалуйста, пройдемте, я вас провожу.

И, чуть ли не расшаркиваясь по дороге, бритоголовый вышибала повел их за собой.

Перед дверью с золотой надписью «Директор» охранник застыл, потом осторожно коснулся дерева полусогнутым пальцем. И, лишь услышав за дверью недовольное: «Ну, кто там еще?» — приоткрыл ее.

— Евгений Измаилович, это к вам.

— Какого черта! — приподнялся из огромного кожаного кресла невысокий, желтолицый человек, во рту которого торчала сигара такого размера, что казалось, что не он курит ее, а, наоборот, она вытягивает из него все жизненные силы. — Я же сказал, я занят!!!

— Женька, кончай понтоваться! — шагнул в кабинет Глеб. — Это я.

Лицо человека моментально изменилось.

— Глеб! Ну наконец-то соизволил, нашел время! А ты чего здесь торчишь? — накинулся он на охранника. — На кого вход бросил?!

Вышибалу как ветром сдуло.

— Видишь, с кем приходиться работать, — развел руками Евгений Измаилович.