Как назло, в тот самый момент, когда я входил в прокуратуру, в фойе появился Дежнев. Честно говоря, я с ним не хотел встречаться, да и незачем это было.

Следователь направился ко мне с улыбочкой:

– Здравствуйте снова, Юрий Петрович! Как поживаете? Виделись с Трегубовым?

Я сухо кивнул.

– И как? – не отставал Дежнев.

– Нормально, – ответил я. Интересно, чего он ждал. Что я буду дословно пересказывать наш разговор, а также поведаю о том, как именно я собираюсь защищать Трегубова?

– Понимаю, понимаю… – со смешком поднял руки Дежнев, – мы с вами – на разных полюсах. Так сказать, оппоненты. Север и юг. Плюс и минус. Черное и белое. И, как разноименные заряды, должны отталкиваться.

Я промолчал, выразительно глянув на часы.

– Торопитесь, – не унимался Дежнев, – тоже понимаю. Но ведь мы с вами, Юрий Петрович, оба желаем только одного. Торжества справедливости. Не так ли? Вы со своей стороны, я со своей. Основа судопроизводства – представление разных точек зрения с тем, чтобы судья и заседатели могли представить полноценную, объективную картину преступления и вынести справедливый, адекватный приговор. Так что нам с вами нужно дружить.

– Простите, я тороплюсь, – жестко сказал я и направился прочь.

Однако Дежнев не замолчал. Он громко произнес мне вслед:

– Слышите, Гордеев, дружить! Дружить, а не враждовать. Это в ваших интересах.

Ну ясно, подумал я, не оборачиваясь. Эх, знал бы ты, сколько раз мне предлагали «дружить в моих же интересах». Такое завуалированное предложение «не рыпаться» и «не совать нос, куда не надо». Главное, это не обращать внимание на эти «предложения дружбы». Особенно когда они исходят от таких типов, как этот Дежнев…

Я поднялся на третий этаж, где находился кабинет прокурора области. Открыв дубовую дверь, я оказался в просторной приемной, где за столом восседала секретарша лет пятидесяти в старомодном пиджаке в талию, белой шелковой блузке и со скромной брошью на тощей груди. Лицо секретарши не предвещало ничего хорошего. Ее вид как бы говорил: «Не надейся, что я пощажу тебя, если узнаю, что причина твоего прихода не настолько важна, чтобы беспокоить моего шефа». Она подняла глаза и вопросительно уставилась на меня.

– Здравствуйте! – сказал я как можно приветливее. Такие грымзы обычно имеют ахиллесову пяту. Отгадать, что это за слабость, очень важно в первые секунды разговора. Хотя, как показывает моя практика, секретарши в летах обычно любят вежливых молодых мужчин. А я как раз именно таковым и являюсь!

– Добрый день, – официальным тоном ответила она, – сегодня приема нет.

– Я адвокат Гордеев. Юрий Петрович Гордеев. Из Москвы.

Она пожала плечами:

– Это неважно. Приема нет.

– Я защищаю Игоря Трегубова. Именно по этому делу я и пришел.

Она покачала головой:

– К сожалению, прием закончен. Поздно пришли.

– Раньше не мог. А Владислав Капитонович на месте?

Имя-отчество прокурора области я прочитал на двери кабинета.

Секретарша засопела, из чего я делал вывод, что прокурор находится в кабинете.

– Он не сможет вас принять.

– Но дело срочное.

– У него тоже много дел.

– Но мое не терпит отлагательства.

– Ничем не могу вам помочь. Приходите завтра, – она заглянула в какие-то бумаги на столе, – с трех до пяти. Я вас даже могу записать.

– К сожалению, не могу, – вежливо улыбаясь, сказал я, – мне надо встретиться с ним сегодня.

Она внимательно посмотрела на меня и, видимо, разглядела в моих глазах непреклонную решимость встретиться с прокурором именно сегодня. Знаете, самая волевая женщина в глубине души остается слабым созданием, которое хочет склониться перед сильным и волевым мужчиной. Нужно уметь затронуть эту струну, и тогда она сделает для вас все что хотите… Даже пропустит в кабинет прокурора области, охранять который она поставлена.

– Понимаете, – уже мягче сказала она, – у Владислава Капитоновича посетитель.

– Ничего, – опять улыбнулся я, – подожду. Тем более мне надо составить кое-какие бумаги. Вы позволите?

Я указал на кресло для посетителей. Она изобразила на лице нечто, судя по всему, изображающее улыбку, и кивнула. Я сел в кресло и достал из чемодана бумаги.

Мне надо было составить ходатайство об изменении меры пресечения и освобождении Трегубова из-под стражи и о прекращении дела ввиду фальсификации. Последнее могло не понравиться прокурору, но он был обязан отреагировать.

Я как раз управился с бумагами, когда из кабинета вышел посетитель.

Секретарша немедленно нажала кнопку селектора и доложила:

– Владислав Капитонович, здесь адвокат Игоря Трегубова. Гордеев Юрий Петрович…

Я обратил внимание, что секретарша даже не записала мои имя, отчество и фамилию. Профессиональная память.

– …Да, приема нет, но… Хорошо.

Она повернулась ко мне и снова улыбнулась:

– Владислав Капитонович согласился вас принять.

– Огромное спасибо. Я ваш должник.

Секретарша сделала рукой протестующий жест, однако было видно, что ей очень приятно…

Я открыл полированную дверь и оказался в огромном кабинете, в конце которого за необозримым столом сидел человек в прокурорском мундире. Как-то раз мне пришлось побывать в кабинете генерального прокурора. Так он был раза в четыре меньше. Что поделаешь – чем дальше от Москвы, тем амбиций больше, кабинеты просторнее.

Я подошел к столу и представился:

– Юрий Петрович Гордеев, адвокат Игоря Трегубова. Вы, наверное, в курсе этого дела?

Прокурор кивнул:

– Садитесь. Я вас слушаю.

Я достал свои бумаги:

– Вот у меня здесь два ходатайства.

Прокурор взял листы и внимательно прочитал написанное мной. Затем, ни слова не говоря, положил бумаги в папочку на столе и произнес:

– Хорошо. Мы рассмотрим их в положенный по закону срок. И поставим вас в известность. Кстати, я могу посмотреть ваш ордер на защиту Трегубова?

– Конечно.

Я протянул ему ордер.

– Вы уже беседовали со следователем?

– Да.

– Очень хорошо, – задумчиво проговорил прокурор, возвращая мне ордер, – значит, соглашение о защите вы заключили с женой Трегубова?

– Да.

– Она в Сибирске?

Ну вот. И этого интересует, где находится Женя Трегубова. Нет, этот интерес определенно не на пустом месте. Явно мои догадки верны…

– Нет, – ответил я.