— Да ты просто спроси, кто ее убил, — подсказала Павлина.

В этот момент стрелка опять завертелась, время от времени останавливаясь на разных буквах. Марфа еле успевала произносить их вслух, а Павлина, записывая в блокнот, складывала из букв слова.

Получалась какая-то белиберда. Вначале дух выдал: «Попляше…»

— Что такое? — возмутилась Павлина. — Что она говорит? Бред какой-то!

— Тихо! — окончательно рассердилась Марфа. — Иначе я прерву сеанс.

Все зашикали на Павлину, и она с недовольным лицом замолчала.

Стрелка же, не останавливаясь, мелькала, кружась по кругу.

— Попляшете, — прочитала вслух Марфа. — В доме живет зло. Уходите!

Окаменевшее лицо Павлины побелело и в пламени свечей напомнило средневековую театральную маску. Она больно ущипнула за руку Костика, и тот, мучительно поморщившись, мужественно терпел.

— Придумываешь ты, Марфа! Никакого духа здесь нет! Морочишь людям голову. Сама от имени Надьки говоришь, — злобно выдохнула Павлина.

Марфа ответить не успела, откуда-то, кажется, со стороны камина, потянуло холодом, вдруг захлопнулась форточка, и опять погасли свечи. Прямо над столом возникло слабое свечение в виде шара с неровным контуром и медленно стало подниматься к потолку.

Пораженные участники сеанса, все, включая медиума Марфу, остолбенели и с немым ужасом следили за загадочным свечением.

Только когда шар растворился в воздухе, все очнулись.

Павлина с искаженным от только что пережитого страха лицом завизжала:

— Этот чертов дом действительно кого хочешь с ума сведет! Все, вы как хотите, а я отсюда сваливаю! Давай, Костик, вещи собирай. Мы уезжаем!

— Погодите, — опомнилась Марфа. — Нам нужно обязательно закончить сеанс, иначе дух Нади останется здесь, и тогда…

— Что тогда?! — опять завизжала Павлина.

— Тогда может случиться нечто ужасное, последствия могут быть чудовищные… Вплоть до…

— Так заканчивай скорее! — прорычала Павлина.

Устремив взгляд вверх, Марфа опять начала звать дух Надежды, но на этот раз дух не откликнулся, ничего вокруг не подтвердило его присутствия, а деревянная стрелка застыла намертво.

В подавленном состоянии участники спиритического сеанса покидали гостиную.

Погасив свечи и прикрыв двери, последней ушла Марфа.

Зинаида дождалась медиума у лестницы и, вцепившись в ее руку, зашептала:

— Не расстраивайтесь, Марфа, все будет нормально.

— Да я не волнуюсь, — вздохнула она и возмущенно произнесла: — Вы видели, к чему ведет неверие, Павлина не понимает, с чем играет. Ведь этот светящийся шар был дух Надежды.

— Так мы уже видели здесь похожее привидение, и Павлина видела, — со страхом выдохнула Зина. — Не верите, спросите у Александры. Может, Надежда здесь давно уже, с тех пор как она умерла, — испуганно перекрестилась Зинаида. — А я вот только об одном жалею, что не успела спросить про клад.

— При чем здесь клад? — рассердилась Марфа. — Я же уже сто раз говорила: нет в этом доме никакого клада!

— Нет? — недоверчиво переспросила Зина. — А что же люди сюда ломятся, прутья в заборе выламывают?

Марфа усмехнулась.

— Выкиньте весь этот бред из головы. Красивую легенду о кладе придумал Альберт Барятьев, он хотел сделать в этом доме музей, и чтобы привлечь народ, начал распространять всякие небылицы.

Зинаида растерялась, она не знала, поверить Марфе и отказаться от поисков клада или не поверить и тайно продолжать поиски. Пока она мучительно соображала, Марфа покровительственно похлопала ее по плечу и взбежала по ступенькам вверх. Зина не выдержала и крикнула ей вслед:

— А как же дух Надежды? А призраки тоже выдумки?

Но Марфа уже исчезла за дверью своей комнаты.

— Врет она все! — мстительно пробормотала себе под нос Зина, карабкаясь по лестнице. Лангетка на ноге мешала, и она шла медленно, продолжая сердито ворчать: — Все равно буду искать клад. Врушка несчастная эта Марфа, то дух вызывает и всех пугает, то говорит — все враки. Небось, сама клад ищет, поэтому так говорит.

Добравшись, наконец, до площадки второго этажа, Зинаида отдышалась и поковыляла дальше.

В коридоре было пусто, все двери плотно закрыты. Лишь из-под двери спальни Павлины пробивался свет. Проходя мимо, Зина остановилась и напрягла слух. В комнате разговаривали на повышенных тонах. Она узнала голоса Павлины и Марфы, женщины о чем-то ожесточенно спорили. Домработница прижала ухо к двери, но сзади послышался легкий шум, и она быстро отпрянула. Оглянулась и увидела Костика.

— Подслушиваешь? — язвительно хохотнул он.

1990-е, Москва

Как Альберт ни скрывал от матери смерть Казимира Ивановича, она все же узнала об этом: во время очередного визита случайно проговорилась участковая врачиха, посочувствовала вдове. Известие настолько поразило Беллу Леонидовну, что она мгновенно слегла. Несколько дней она отказывалась от еды и бесконечно лила слезы.

Тревожась за мать, Альберт перевез ее в особняк и поселил в лучшую из комнат, рядом со своей спальней.

Наденьку это не обрадовало, Альберт даже не сказал ей о своих планах. И мало того, Альберт категорически запретил ей заходить в комнату матери и тревожить ее. Надя молча выслушала его предупреждение и с обиженным видом закрылась в своей комнате.

Но вечером после ужина она поднялась вслед за ним на второй этаж и проникновенно произнесла:

— Альберт, если понадобится, то я с радостью буду ухаживать за Беллой Леонидовной, она же мне не чужой человек.

— Спасибо, я подумаю, — сухо бросил он, закрывая за собой дверь в спальню матери.

Конечно, Наденьку оскорбляло такое недоверие со стороны возлюбленного, в то время как домработницам он поручил уход за Беллой Леонидовной и даже не контролировал их. А домработницы, видя такое отношение хозяина к хозяйке, тоже стали позволять себе неуважительно общаться с Надей.

Однажды, услышав внизу шум, Наденька спустилась на первый этаж и увидела, что Антонина уронила поднос и разбила посуду.

— Что вы такая неуклюжая, Антонина? Пол паркетный поцарапали, — сделала ей замечание Надя. — И вообще в последнее время вы что-то очень рассеянны.

Антонина в ответ нагрубила хозяйке.

Наденька сдержалась, не стала отчитывать прислугу, а отправилась в свою комнату, уговаривая себя:

«Главное сейчас — выдержка! Я расправлюсь со своими врагами. Выгоню Антонину и ее напарницу и во что бы то ни стало найду общий язык с Беллой Леонидовной. Ведь она же мать Альберта, и я обязана поддерживать с ней хорошие отношения».