Брак отца так и не был одобрен предками, пока не родился Акс. Только тогда род признал этот союз.

– Вы нужны мне, но и я нужна вам. Ваш последний. Гребаный. Шанс.

– Нет результатов – нет принятия в род! – над алтарем полыхнуло так, что пришлось зажмурить глаза.

– …и пусть все повторится? – грустно покачала головой пра-пра.

– Я готова умереть ещё раз. Уже умирала. Это не страшно. Будет по-моему или не будет никак, – я зачерпнула силу во внутреннем источнике, закручивая её в спираль и направляя в ладони, замыкая контур – отдавая всё, что есть. – «Черная метка» – всему роду Блау. Сдохнем все, здесь и сейчас, зачем откладывать.

Контур замкнулся – гранит полыхнул под ладонями жаром, начиная жрать силу – третий круг, я почти чувствовала, как стремительно сила спускается по орбите вниз.

На этот раз воспоминания выбрала я – предки не зря показывали «слабости». Я – слабая, действительно самая слабая из всех, и я покажу им насколько.

…

…

…

«… - Лядей и сир здесь нет, – вежливо пахнув на меня свежим перегаром постановил тот, кого назвали Главным по снабжению. – Ляди остались там, – палец с грязным черным ободком под ногтем ткнул в сторону выхода из палатки. – Здесь есть младшие, старшие, и мастера-целители, и форма выдана согласно штатного расписания, – он нежно разгладил свиток, на котором уже было два жирных пятна.

– Но форма мне большая, – я передернула плечами – и рукава тоже пришлось подвернуть, а то, что называли здесь „постельным бельем“ – на таком не стали бы спать даже последние из слуг.

– Или лядь и вам всё по фасону, или младший целитель, – завхоз философски пожал плечами, набивая трубку табаком. Курить? При леди?

– Вы не поняли, – я терпеливо попыталась ещё раз. – Мне положено определенное довольствие по званию и комплект одежды, подходящего размера и…

– Всё согласно штатного расписания и списка довольствия, – произнес он, передразнивая мой тон, снова пахнув на меня перегаром. – Если что-то не устраивает, выход – там. Выдали – будешь носить, сказали прыгать – будешь прыгать, сказали молчать – будешь молчать, это Легион, детка! – захохотал он довольно.

– Старик! – один из легионеров влетел в палатку, грубо отпихнув меня плечом. – Твой артефакт не работает! – небрежно брошенное кольцо зазвенело, покатившись по столу.

– Артефакты выданы согласно штатного расписания.

– Щит не работает! – прорычали в ответ.

– Согласно штатного расписания и списку довольствия.

– Не работает!

– Захотел в список номер два? – завхоз раскурил трубку и пыхнул едким дымом в сторону легионера.

Тот, гневно сгреб кольцо со стола обратно и умчался, пихнув меня по пути второй раз.

– Итак… лядь Блау или младший целитель?

Я прижала стопку поношенных вещей и откровенно дерьмовых артефактов к груди, набрала воздуха, чтобы послать всё к псакам, как вдали загрохотало и громыхнуло так, что еле удержалась на ногах.

– Старик! – дверь, или то, что у этого недоразумения, именуемого палаткой являлось дверью, просто снесло в сторону. – Левый фланг смяли! Там не осталось магов, целая дивизия, мать вашу! Тащи свою задницу! Нужны сани, перебрасываем туда целителей! Целитель? – это было брошено уже мне, пока я осоловело хлопала глазами. – Целитель! Пойдешь со мной, они просили любые руки…

…

Раненые всё прибывали. Я сбилась на третьем десятке. Сложенные рядами прямо на снегу, вдоль лагерной линии, под защитным куполом. Меня поставили на „сортировку“ – не спрашивая, мои робкие возражения о том, что в Академии нам говорили четко – эту ответственную работу должны выполнять только Мастера, один из Старших целителей отмел взмахом руки – нет людей.

Стукнул по новенькому значку на лацкане, и крикнул кого-то из другой палатки:

– Сакрорум, объясни девочке, и быстро обратно в операционную!

Долговязый горец смотрел на меня с неприязнью, цедя слова через губу.

– Сортируешь. Плетения учили? Метки: зеленая, красная, черная. Зеленая – может ждать, красная – немедленная помощь, черная – нет смысла тратить время. Покажи!

Я послушно выплела все три базовых целительских метки.

– Вперед! Приду проверю!

И я осталась одна, перед рядом раненных, которых сложили прямо на снегу, не подложив даже элементарных подстилок, не накрыв куполом тепла.

– Варвары, – прошептала я тихо, осторожно выбирая куда наступить – всюду была кровь. Плетения я кидала бодро – диагностика – метка, диагностика – метка. За моей спиной вся линия светилась прохладной зеленью и ярко-красным.

Первый „потенциальный черный“ мне попался во втором ряду. И без диагностики было понятно, что вытащить будет крайне сложно, но по штатному расписанию на эту дивизию положено десять целителей.

– Сира, – глаза раненого лихорадочно блестели. – Красную, сира, умоляю ради Великого… у меня семья, дети…. Без меня умрут все… Мне нельзя „черную“, сира… умоляю…

Я колебалась не дольше мгновения, размяла пальцы и решительно выплела „красные плетения“, наложив маячок сверху.

Псаков горец вернулся, когда я почти управилась – мне оставалось всего пара человек.

– Почему так долго? Сейчас будет вторая волна, они зажали сразу две диви… Где „черные“ метки? – проорал он в голос.

Я пожала плечами, погладив значок целителя.

– Очевидно, если „черных“ нет, все случаи попадают под…

– Дура! – горец отвесил мне такой крепкий подзатыльник, что слезы брызнули из глаз. – Тупая идиотка!!!

– Что вы себе позволяете!

– Тупая дура, – он схватил меня за рукав и потащил в начало первого ряда. – Сейчас мне нужно перепроверять каждого, у нас нет времени и нет рук…

– Положено десять Старших целителей на…

– Трое! У нас осталось трое! – он поднял три пальца вверх, а потом с такой скоростью выплел „диагностику“, что я невольно восхитилась скорость движения пальцев. – Красная, – подтвердил он мою метку, и шагнул дальше, снова щелкнув кольцами. – Зеленая.

Мы шагали, пока не дошли до пятого по счету.

– Черная, – произнес горец совершенно равнодушно.

– Красная, – настаивала я. – Это всего полдня в операционной. Если бы штат был укомплектован полностью…

– У нас нет штата, нет целителей, нет магов, и теперь нет двух дивизий, – прошипел он мне прямо в лицо. – Это все, кто остался. За полдня мы можем вытащить десять человек, или одного этого, выбирай.

Этот раненный говорить не мог – ему повредило рикошетом горло, и он только смотрел умоляющими глазами.

– Плети, дура! – скомандовал горец. – Быстро! Черная!