– М-м-м…обоснуй, – попросил братец, остановившись на мгновение.

– Ну, сам посуди: Октавиан с самого начала знал про демона, Морелла с её предсвадебными угрозами тоже накалила обстановку, поэтому, когда девочки появились на свет, чуть ли не сам воздух в доме Тенебрисов был пропитан ожиданием зла. Все готовились к тому, что одна из девочек станет чудовищем, поэтому с легкостью убедили себя, будто она им реально стала. А по факту нет никаких доказательств того, что это Силена подсыпала стекло в пищу мачехе, а причина исчезновения жениха Авроры вообще никому не известна. Может, он и не умер вовсе, а сбежал с какой-нибудь другой девицей…

– Всё возможно, – неохотно согласился Берт, открывая сундук. В нём аккуратными стопками лежали акварельные раскраски и стёкла с засушенными цветами и насекомыми. Осторожно он принялся выкладывать их на пол. – Но нам этого уже никогда не узнать. Быть может, Силена была просто жертвой отцовской паранойи и веры в потусторонние силы, довлеющие над ним. А, может, она имела социопатические наклонности, которые в то время трактовались, как одержимость демоном. С одним только фактом мы поспорить не сможем – в этой семье и впрямь раз в сто лет рождаются близнецы. Думаешь, это какая-то особая генетическая закономерность?

– Понятия не имею. Но и у этого должно быть логическое объяснение…

– Конни! – оборвал сестру Берт, уставившись при этом на лежавшую в сундуке широкую книжку в небесно-голубой тканевой обложке с россыпью нарисованных розовых бутонов. – Спускайся! Я нашёл её!

– Ох! – вскрикнула Констанция и поспешила спуститься со своей высоты. Берт сидел на полу по-турецки и осторожно переворачивал книгу в руках, осматривая её со всех сторон. Глаза его блестели от волнения и восторга. На секунду Конни даже померещилось, что брат вот-вот заплачет. Тем не менее, держался он достойно, хоть и немного нервничал. Нежно он провёл пальцами по корешку, где золотыми буквами была выбита надпись:

«Страна Магнолий. Ян Маршан»

Несмотря на то, что эту книгу уже вовсю продавали в магазинах и выставляли в библиотеках, дети Яна Маршана, для которых она и была написана и проиллюстрирована, не видели оригинальную «Страну Магнолий» уже много лет. Версия для массовой печати была гораздо меньше по формату, проще по содержанию и с меньшим количеством картинок, многие из которых подверглись неоднократной цифровой редактуре. В итоге отцовское творение превратилось в «фантик от шоколадного батончика», как частенько с презрением отмечал Берт.

К сожалению, после смерти Маршана-старшего оригинал книги оказался в руках его последней жены, как и многие его нераспроданные картины. Всё это принесло ей огромное состояние, поскольку цены на полотна покойного автора сию же минуту взлетели до небес.

Детям художника остались лишь семейные альбомы, кое-какие личные вещи, на первый взгляд не представляющие ценности, да пара тетрадей с черновиками и зарисовками. Конечно, спустя какое-то время и до этих мелочей нашлись охотники, которые умоляли продать им галстук, который носил гений, его полупустую бутылочку с одеколоном или старый носовой платок, испачканный красками. Сначала это казалось диким, потом лишь немного странным, а в конце концов прибыльным. Искусствоведы, музейные работники и частные коллекционеры со временем поняли, что не могут оценить творчество столь талантливого живописца лишь по его картинам, поэтому и скетчи его им тоже вскоре стали очень нужны.

В какой-то момент, оставшись без денег и поддержки семьи, Констанция вынуждена была почти всё это продать. Да и Берта надо было вытаскивать из неприятностей, поэтому она успокаивала свою бившуюся в истерике совесть мыслями о том, что отца уже нет, а им с братом ещё как-то надо жить дальше. К счастью, последнему хватало ума не поднимать эту тему, чтобы лишний раз не спровоцировать у сестры приступ жгучей тоски и самобичевания. Да и сам он не радовался своим неудачам, ещё больше ему было не по себе от мысли о том, как он своими действиями подставляет Конни. Во время очередного своего фиаско он просто-напросто исчез, не желая более втягивать в эту воронку бед единственного оставшегося у него родного человека. Правда, исчезнув, он так ничего и не придумал для решения проблемы, поэтому просто плыл по течению в своей одинокой лодке и ждал, пока жизнь подкинет ему идейку или какой-нибудь шанс. Вопреки всем законам здравого смысла, это сработало, и в их повседневность ворвался Симеон В. с завещанием Августа Ди Грана.

Было чувство, словно всё это случилось за один день, хотя фактически все юридические проволочки, оформление новых паспортов и разборки с кредитными организациями заняли недели две-три, прежде чем Маршаны отправились на Сен Линсей. Что касается дня вчерашнего, то он оказался таким насыщенным, что уместил в себя событий больше, чем брат и сестра вообще могли бы себе представить.

Свет проникал в малую библиотеку через высокое и узкое овальное окно. Оно было приоткрыто, поэтому звонкий щебет птиц и приятная прохлада гармонично дополняли трепетную тишину этого помещения, пропитанного запахом книг и древесины. Конни и Берт смотрели на книжку, не утратившую за эти годы ни цвета, ни фактуры, а потому казавшуюся совершенно новой, словно всего пару минут назад отец закончил работать над ней. С некоторым волнением Берт перевернул первую страницу, и перед их с сестрой взором предстало чернильное ночное небо, усыпанное блёстками звёзд. На этом фоне ненавязчиво были выведены слова:

«В стране магнолий, как и в любой другой стране, у всякой тайны есть человеческое лицо…»

В массовую печать этот эпиграф так и не попал, хотя он очень удачно нагнетал сказочную атмосферу перед началом основного чтения. Конни улыбнулась и почувствовала, как к горлу подступил ком. Она не плакала об отце уже десять лет, а тут вдруг вспомнила его добрые светлые глаза и вьющиеся пшеничные волосы, и чёрную бороду, под которой он прятал свою немного растерянную улыбку, и массивные руки, с навечно засохшей краской под ногтями. От этого вдруг стало тяжело дышать, а глаза неприятно защипало. Очень вовремя от этой постыдной (как ей всегда казалось) слабости Констанцию отвлекла госпожа Сапфир.

– Вы и вправду здесь! – радостно воскликнула она, цокая каблуками навстречу рассевшимся на полу библиотеки брату и сестре. – Ищите что-то конкретное?

– Уже нашли, – чуть охрипшим от накативших эмоций голосом отозвалась Конни и быстро откашлялась. – А что стряслось? Вы нас искали?

– Да, – кивнула дама, – а конкретно вас, Констанция. В синей гостиной ваш ждёт комиссар Варга, он хочет с вами переговорить по поводу вчерашней трагедии.

– Тут же есть телефон, – заметил Берт и кивнул в сторону углового столика у выхода. На нём стоял телефонный аппарат с трубкой без провода, достаточно современный и многофункциональный, в отличие от тех винтажных, что украшали особенно роскошные гостиные и кабинеты. – Почему вы просто не позвонили нам?

– Я оставила себе поле для манёвра, Адальберт, – хитро улыбнулась домоправительница, и васильковые глаза её дьявольски блеснули. Выглядела она, как и всегда, элегантно в чёрном платье-футляре с тоненьким золотым ремешком на осиной талии. И держалась по-прежнему, будто кинозвезда, удивительным образом контрастируя со своими хозяевами. – Если Констанция не захочет видеть этого нервного господина и вспоминать вчерашний инцидент, я всегда могу сказать ему, что ей нездоровится. К тому же, лично для меня является особым видом удовольствия возможность помариновать Диона Варга подольше, прежде чем отправить его восвояси ни с чем.