– Понятно.

– Золотце, тебе здесь нравится?

Роуз пожала плечами.

– Понимаю, для тебя все изменилось…

«Не то слово!» – мысленно вздохнула девочка, закатив глаза, и вернулась к приготовлению смеси.

– У вас не найдется пустой баночки, куда бы я могла это переложить? – спросила она у кухарки.

Кук обвела взглядом шкафы.

– Ага! – Она потянулась к верхней полке. – Эта банка с джемом почти пустая, осталась всего-то одна ложка. Я уберу остатки джема в пластиковый контейнер, и ты сможешь забрать баночку.

– Спасибо, Ширли!

Ширли подперла рукой подбородок и негромко рассмеялась.

– Приятно снова слышать собственное имя. Спасибо.

– Всегда пожалуйста, Ширли, – улыбнулась Роуз.

– Пойду вымою баночку из-под джема.

– Что сегодня на ужин?

– Китайская еда.

– Вы готовите блюда китайской кухни?

– Нет, что ты. Мы иногда заказываем доставку из ресторана «Маленький Китай». На стене приколото меню, так что просто выбери все, что нравится, и я тебе закажу.

Двумя часами позже, закончив с посевом зимних трав, Роуз вместе с бабушкой ужинала в тишине оранжереи.

– Попробуй добавить к цыпленку Генерала Цо немного мяты, – посоветовала Розалинда, отрывая два листика от побегов только что прореженного растения.

– Ба, я не заказывала цыпленка, забыла?

– Я многое забываю, милая.

– Я взяла омлет фу-юнг с креветкой, называется «Три сокровища».

– А-а.

– Ба, ты помнишь гораздо больше, чем тебе кажется, особенно когда ты здесь, в оранжерее.

– Скоро Хэллоуин. Есть какие-нибудь планы?

– Вот видишь, Ба, ничего-то ты не забыла.

– Просто я смотрю на душистый горошек. В теплице он всегда расцветает на Хэллоуин или на день-другой позже. Так приятно вдыхать его аромат, когда резкие запахи осенних цветов уже развеялись, а черед хвойных, которые сопутствуют зимним праздникам, еще не пришел. Легкое дуновение лета, намек на то, что оно снова к нам вернется.

Поддевая креветку палочками, Роуз чувствовала бабушкин взгляд и подняла голову. Когда Розалинда на кого-то смотрела, у нее была привычка наклонять голову чуть набок, отчего казалось, будто она выходит из тумана разрозненных дум и воспоминаний. Выглядело это так, словно после долгих пасмурных дней затянутые облаками небеса ее разума наконец прорезал луч солнца. Можно было даже представить, как под его ярким светом испаряются капельки росы, знаменуя новый, ясный день – возрожденную ясность ума.

– Так что, Роуз, ты уже решила, кем нарядишься на Хэллоуин?

– Пока нет. Наверное, выберу какого-нибудь сай-фай персонажа.

– Сай-фай? Что это такое?

– Научная фантастика. Типа «Звездных войн». Может, я надену костюм принцессы Леи…

– Принцесса Лея… Никогда о такой не слышала. А чем тебе плохи настоящие принцессы и королевы? – При этих словах сердце Роуз взволнованно екнуло. – Их так много было. – Розалинда снова склонила голову набок, и из прически выбилась кудрявая прядь. Старушка взяла китайскую палочку и воткнула ее в волосы.

– Ой, Ба, лучше так не делай. Это негигиенично.

– Что именно?

– Ты только что ела этой палочкой, и к ней прилип кусочек твоего цыпленка… – Роуз умолкла, видя, что бабушкин взгляд опять затуманивается, словно пожилая леди уплывает в какие-то неведомые дали.

В ту же секунду на помощь явилась Бетти.

– Вам понравился цыпленок, миссис Э?

Розалинда ничего не ответила.

– Бетти, – шепнула Роуз, – она воткнула себе в прическу палочку с остатками еды.

– Да, порой миссис Э так делает. – Помощница осмотрела торчащую в шапке волос палочку. – Вижу кусочек лапши. Ну ничего, сейчас уберем. – Бетти покатила коляску к дверям.

– Спокойной ночи, Ба, – попрощалась девочка.

– Спокойной ночи… – Розалинда замялась, в глазах мелькнула растерянность. – Екатерина?

– Нет, миссис Э, Роуз.

– Что за Екатерина, Ба? – встрепенулась Роуз.

– Ох, прости, – тихо извинилась Розалинда. – Кое-кто… из далекого прошлого. Очень печальная история. Когда она надоела своему мужу, я долгое время оставалась ей единственной подругой. Тот еще мерзавец был этот Генрих. – Розалинда бормотала, но даже так в ее голосе слышалось горькое сожаление. «Какой Генрих?» – чуть не спросила Роуз, но увидела, что бабушка сплела пальцы и низко опустила голову, словно погрузилась в молитву. Плечи старушки подрагивали. «Не плачь, Ба. Прошу тебя, не плачь», – хотелось сказать Роуз.

Что произошло? Девочка не вполне понимала. Бабушкина печаль, казалось, пронизала все вокруг. Снаружи царила полная темнота, но в оранжерее постепенно зажигался свет – свой для каждой секции. Работой светильников управляли таймеры, запрограммированные в соответствии с тем, сколько света требовалось тем или иным растениям. Виды, цветущие только ночью, располагались отдельно. Несколько лет назад Розалинда установила для них осветительный прибор, который называла «искусственной луной».

Роуз вдруг показалось очень ироничным, что, в то время как в стенах оранжереи можно было менять местами времена года, управлять сменой дня и ночи, своими собственными путешествиями в другой мир она управлять не могла. Судя по всему, Роуз перемещается туда-сюда по воле некой невидимой силы. Она, так сказать, жертва времени. Реально ли взять под контроль эти перемещения? Что служит для них толчком? Чем больше девочка об этом думала, тем больше вопросов у нее возникало. Почему она не может управлять событиями собственной жизни? Почему они происходят сами по себе? Мама погибла, и Роуз осталась практически круглой сиротой. Потом ее отправили к бабушке, которая половину времени вообще не узнает внучку. Роуз чувствовала себя цветком одуванчика, белым пушистым шариком, чью судьбу мог решить первый попавшийся порыв злодейского ветра, и это ощущение ей не нравилось. Совершенно не нравилось. В ней вновь всколыхнулся гнев: девочка вспомнила, как Сара сняла медальон с ее шеи и отдала принцессе. Это ее история, ее судьба. И ее право управлять своей судьбой!

Бросив взгляд на часы, Роуз обнаружила, что время уже приближалось к девяти. Она рассеянно сунула руку в карман кофты. Баночка с мазью от прыщей! Она совсем про нее забыла. Баночка была прелестна, такая годилась для любого столетия. Роуз приклеила на нее ярлычок, на котором вывела «Чистая кожа!» Шрифт выглядел немного старинным. Что ж, будет хорошо, если мазь подействует, хотя, с другой стороны, непонятно, с какой стати Роуз должна помогать Елизавете, этой избалованной девчонке, которая украла ее медальон. Девочка невольно коснулась ложбинки у основания шеи, где раньше был медальон. Представила неяркий блеск золотых лепестков розы: наружные – более темные, те, что ближе к середине – почти белые. А внутри, под крышкой, – портрет мужчины в пышном воротнике, человека, который на самом деле может оказаться ее отцом. Роуз почувствовала острый укол боли, словно в сердце лопнул шов.