«Они пришли за мной», – догадалась Роуз и вдруг поняла, что не может пошевелиться, не может даже закричать. Ум работал ясно и четко, но что с того, если парализованное тело отказывалось слушаться? Зубы незнакомок постепенно становились все крупнее и острее. Все три фигуры приближались к ней. Одеты они были в пурпур и золото, плечи покрывал мех каких-то мелких зверьков с болтающимися головами, – мех горностая! «Злые королевы! – ахнула Роуз. – Меня преследуют Злые Королевы».

– Девочка! Девочка! Почему ты спишь? – прорвался сквозь сон чей-то голос.

Над ней стоял худенький мальчик в камзоле из пурпурного бархата с манжетами из меха горностая и шелковой рубашке, расшитой золотом. На вид мальчику было лет семь, и он являл собой ходячее нарушение сословного закона. Должно быть, это принц, быстро сообразила Роуз. Принц Эдуард.

– Что еще за Макаронсыром? – осведомился принц.

– Шотландская фамилия, полагаю, – кивнула Роуз.

– Я знаю Макинтайров, Маккензи и, разумеется, Макинтошей. Эдна Макинтош была моей кормилицей. Я звал ее Тош, очень забавно. А про Макаронсыром никогда не слышал.

– Понятно, – Роуз снова кивнула и встала. – Мне, наверное, полагается сделать реверанс?

– Вообще-то да, но сейчас я сбежал.

– Сбежал? От кого?

– От моего телохранителя. Он старый зануда и пьяница. Вроде как должен меня охранять.

– Вроде как должен?

– Да, но все время прикладывается к бутылке и засыпает, так что сбежать от него проще простого.

– И когда же ты собираешься вернуться?

– К началу урока с мастером Коксом, моим наставником. С ним гораздо интереснее, он спасает меня от тьмы невежества. Я буду просвещенным и мудрым правителем.

– Звучит неплохо, – сказала Роуз, отряхивая платье.

Принц хихикнул.

– Ты так смешно разговариваешь, мне нравится. Кстати, что означало это твое «буэ-э!»

– Это… эм… выражение отвращения.

– К чему-то неприятному?

– О, да, страшно неприятному.

– Словечко с Шетландских островов? – предположил мальчик.

– Может, и оттуда, – осторожно согласилась Роуз.

– А ты откуда? Тоже с Шетландов?

Она чуть не выпалила: «Нет, из Индианаполиса», но вовремя осеклась.

– Из Хэтфилда.

– Хэтфилд! – Принц восторженно захлопал в ладоши. – Значит, моя сестрица Елизавета и вправду едет к нам.

– Да, как и принцесса Мария.

– Фу-у, – принц состроил кислую мину.

– Согласна, она маленько чокнутая.

Принц Эдуард залился радостным смехом.

– Как тебя зовут? Ты со мной поиграешь? Мы с Елизаветой все время тут играем. С другой стороны этого дерева есть дупло, где мы иногда едим что-нибудь легкое между трапезами. Идем, покажу. Как, говоришь, тебя зовут?

– Роуз Эшли.

Роуз окинула принца внимательным взглядом. Щуплый, болезненного вида ребенок; цвет лица – ни молочно-белый, как у Елизаветы, ни землистый, как у Марии; серые глаза напоминали спокойное море в туманный день.

– А, ты, наверное, родня Кэт Эшли, наставницы Елизаветы.

– Дальняя, – коротко ответила Роуз. Нельзя упускать такой момент! Может быть, этому избалованному принцу что-то известно о ее отце? Набрав в грудь побольше воздуха, девочка промолвила: – Я как бы сирота.

– Нельзя быть «как бы сиротой». Либо ты сирота, либо нет, – твердо заявил принц.

– Ну, в таком случае, я – сирота наполовину. Моя матушка умерла.

– А отец? – Светлые глаза Эдуарда расширились. От удивления или детского любопытства? Скорее всего, мальчик не испытывал ни того, ни другого. Королевским особам личная жизнь прислуги неинтересна, это Роуз быстро усвоила.

– Ах, если бы я знала! Дело в том, что мама умерла, когда я была совсем крохой, а отец, по всей видимости, был так беден, что не мог обо мне заботиться. Правда, несмотря на бедность, он носил гофрированный воротник, а значит, был благородного происхождения. Так что я считаюсь более-менее сиротой.

– Более-менее? Роуз, выражайся точнее.

– Да-да, скорее более, чем менее. И я очень хочу его найти. – Роуз торопливо продолжала: – У тебя много знакомых Эшли? – «Из тех, кто носит пышные воротники», – чуть не добавила она, но сообразила, насколько нелепо это прозвучит.

– Кроме Кэт, никого. Ладно, идем, я покажу тебе дупло.