Серафина первой вошла в дом. Ее осанка была безупречной, несмотря на то что теперь она ходила с палкой, седые волосы аккуратно убраны. Ее лицо просияло, когда она увидела Николу. Тетя Джосс, следовавшая за Серафиной, просто кивнула ей.

Дана неотрывно смотрела на дверь, ожидая Зака. Ее первой мыслью было, что он выглядит уставшим, его взгляд был задумчив.

Дана подавила порыв побежать ему навстречу. Вместо этого она медленно приблизилась к нему. Зак улыбнулся.

– Дана, – поцеловал он ее руку, затем едва коснулся губами ее щеки.

– Добро пожаловать домой. Удачная была поездка?

– Да, – он взял ее за руку и подвел к Серафине, – позволь мне представить вас.

– Мы давно знакомы, – отмахнулась Серафина. – Поговорим позже, я устала с дороги и хотела бы отдохнуть.

Пока Дана наблюдала, как миссис Харрис сопровождает двух женщин наверх, Зак тихо сказал:

– Я бы выпил кофе в кабинете, если ты не возражаешь. Мне нужно кое‑что закончить. Я присоединюсь к вам за ужином.

Отдав распоряжения насчет напитков и еды, Дана тихонько ускользнула наверх и постучала в комнату тети.

– Что ж, ты дошла до конца, – констатировала тетя. – Думаю, я должна поздравить тебя. Хотя я думала, что у мистера Белисандро больше здравого смысла.

– Потому что он сделал так, чтобы меня отослали семь лет назад из этого дома?

Тетя в упор посмотрела на нее:

– О чем ты?

– Он убедил Серафину, что я приставала к нему, поэтому меня с позором выгнали.

– Но это был не Зак. Жалоба исходила от Адама. Но это уже не важно. Это было слишком давно.

– Да, – ошеломленно сказала Дана. – Очень давно. – И каждый день все эти годы она винила Зака за то, чего он не делал. Она вздохнула: – Но я здесь не из‑за этого. Вы знаете, что мать вышла замуж?

Теперь уже тетя выглядела ошарашенно.

– Замуж? За какого‑нибудь испанца?

– За Боба Харви, ее бывшего босса. Так что теперь я знаю, что Джек Латимер не мог быть моим отцом. И что ни я, ни моя мать не имеем право на Мэннион.

– Она призналась?

– Только своему мужу. Может быть, вы могли бы сказать миссис Латимер, уверить ее, что я намерена уладить наши разногласия. – Она помолчала. – Мы поговорим позже, если вы хотите.

Дверь в кабинет была заперта. Дана постучала.

– Войдите, – нетерпеливо ответил Зак и посмотрел на нее поверх бумаг. – Дана, если это не важно…

– Очень важно.

Его глаза сузились, он положил ручку и встал, тихо сказав:

– Ты пришла сюда сообщить, что ждешь ребенка?

«Ребенка», – повторила она про себя. Какой соблазн удержать его таким образом. Но тогда она будет ничем не лучше своей матери, запутавшейся в паутине лжи. Или даже хуже. Она сжала руки, чтобы он не видел, как они дрожат.

– Нет, не жду.

Зак опустил глаза.

– Понятно. Тогда что?

– Речь пойдет о доме.

– Санта Мадонна. Конечно же, о доме. О чем же еще? Тебе нужны деньги? Возьми их. Хочешь все содрать и начать ремонт заново? Делай. Это уже не моя забота. Твоя.

– Я не за этим здесь. Я хочу продать его.

– Продать?

– Да. Я подумала, ты должен знать.

– Зачем? Тебе нужен мой совет? Обратись в юридическую контору, там с радостью помогут.

Дана почувствовала, что слезы закипают на глазах. Отвернувшись, она сказала:

– Прости, что отвлекла тебя. Я просто подумала, тебе это будет интересно. – И она собралась выйти из кабинета.

– Подожди. Я хочу знать, почему ты решила избавиться от него.

– Потому что я больше не хочу здесь жить.

– После того как все эти годы ты только и думала об этом? Невозможно.

– Я всегда думала, что если бы Джек Латимер не был убит, то он женился бы на моей матери, и я, как дочь, имела бы законное право на этот дом. Но теперь я знаю, что все это ложь. Вся история моей матери была ложью. И я не могу с этим жить.

– Ты и не должна. Мэннион – мой подарок тебе как жене.

– Жене! – Она чуть не задохнулась при этом. – Как долго я буду твоей женой? Когда мы разведемся, как я буду тут жить, без тебя, блуждая из комнаты в комнату, делая вид, что все это дурной сон и что где‑то ты ждешь меня. Нет, я не смогу остаться здесь, где так много воспоминаний, я не вынесу этого…

Она повернулась к двери и услышала за спиной его тихий голос:

– Дана, любовь моя. Не уходи. Ты нужна мне.

Она обернулась и увидела его лицо, умоляющее, уязвимое.

– Я нужна тебе?

– Не просто нужна. Я люблю тебя. Я всегда любил тебя. Но я думал, что тебе нужен только дом. Поэтому я ушел. Я не мог этого выносить.

Задыхаясь, Дана бросилась к нему и уткнулась в шею. Зак обнял ее и прошептал что‑то на своем языке.

– Я должна научиться говорить по‑итальянски, – пробормотала она, – я хочу понимать, что ты говоришь.

– Сегодня вечером, в постели, – улыбнулся он, – я обещаю, что переведу тебе все.

– М‑м‑м, не могу дождаться. – Дана вздохнула. – Но это ужасно, что летний домик снесен. Было бы хорошо хоть изредка заглядывать туда, пока мы не уехали отсюда.

– Ты все еще хочешь продать Мэннион? Несмотря на то, что он свел нас вместе?

– Он мог бы так же легко развести нас. И потом, он всегда будет напоминать мне, какой слепой я была. – Она содрогнулась. – Какой жадной.

– Не надо. – Зак прижал палец к ее губам, заставляя ее умолкнуть. – Ты была потерянная и очень несчастная. – Помолчав, он добавил: – И это Адам разрушил домик. Несмотря на то что он передал дом мне, он все же сделал это. Думаю, он знал, что мы были вместе в домике, когда он пришел туда.

– Я думала, что меня отослали из Мэнниона из‑за тебя, но это был Адам. Почему ты не сказал правду?

– Мне было стыдно. Я зашел слишком далеко. Ты была совсем юной, а я точно знал, чего хотел. И я всегда думал, что ты никогда не полюбишь меня. Я решил отпустить тебя. Забыть. Но когда я увидел тебя вновь, все вернулось. Вот только ты была все еще одержима домом. А я хотел тебя больше жизни. Поэтому я сделал так, чтобы наши желания осуществились. И я подумал, что если ты будешь моей женой, то я смогу научить тебя любить.

– Тогда почему ты ушел? – Дана слегка покраснела. – Ты должен был знать, что заставил меня почувствовать.

– Да, но я также знал, что просто доставить тебе удовольствие в постели недостаточно. Я хотел большего. Не только тело, но и сердце, и душу.