Со мной случился такой же приступ. Я смогла вдохнуть только через несколько секунд, показавшихся мне вечностью. Не знаю, как относились к нему другие девушки, но этот человек…этот Кощей, он только что похитил мое сердце. Окончательно и бесповоротно.

Сначала он сделал мне больно, заставил плакать, а потом сказал, что мы будем счастливы. Я должна вернуть это чертово кольцо!

– А если бы оно нашлось? – спросила я. – Как кольцо смогло бы помочь?

– Его дала мне моя мать, – ответил Кощей. – Сказала, чтобы я отдал кольцо своей невесте. Я отдавал его снова и снова, но девушки гибли одна за другой. Со временем я перестал верить в эти сказки, пока не встретил тебя.

Василиса зашла в зал со своими приспешниками-скелетами. Они расставили по столу вкусно пахнущие травами яства, пряники и выпечку, и ушли, как будто их здесь и не было.

Я почувствовала, как сводит от голода желудок, и прижала к нему руку под плащом, чтобы не испортить момент. Кощей жестом показал на еду, я не смогла начать есть. Он смотрел на меня неотрывно, не моргая, и лицо невольно вновь залилось краской.

– Не мог бы ты, ну…отвернуться? Я не могу есть под пристальным надзором, – попросила я его.

– Конечно, – царевич отвел взгляд и повернулся ко мне спиной. Теперь он смотрел в пустующий конец стола, а мне стало легче. – Ешь, и слушай. Я еще никому не рассказывал эту историю.

Я взяла пирожок и откусила его. Вкус капусты заполнил рот, и я прикрыла глаза. Появилось мамино лицо, с беспокойством осматривающее меня. Вкус был такой же, как у домашней выпечки. Но теперь мне не хотелось скучать по ней, мне хотелось, чтобы мама оказалась в замке и попробовала пирожки, так напоминающие ее собственную стряпню.

4

– Мама всегда говорила, что семейная реликвия должна достаться той девушке, что будет любить меня, даже если однажды со мной случится беда, – рассказывает Кощей. – Она выбирала из четырех сыновей того, кому может понадобиться волшебная помощь. И она выбрала меня, ведь я был самым маленьким и хилым. Кожа у меня была бледнее, чем у братьев, да и телосложением я никогда не был похож на доброго молодца.

Долго ли, коротко ли, мама передала мне кольцо, и сказала хранить его так бережно, насколько у меня хватит сил. Я носил его в кармане на поясе и не расставался с подарком даже во сне.

Перед смертью мама подозвала меня к себе и спросила, не потерял ли я кольцо. А когда я показал ей его, сказала, что кольцо волшебное, и что в нем заключена сила любви.

– Если будешь любить всем сердцем, оно загорится синим пламенем, и ты поймешь, что нашел ту самую девицу красавицу.

– А если она будет страшной? – морщился я.

Не удержавшись, Тая хихикнула, прикрыв рот рукой. Кощей посмотрел на нее через плечо.

– Мне было всего пять лет, – оправдался он и продолжил: – Если будет страшной, то душа ее будет мудрой и прекрасной, как сияние солнца. Ты ведь любишь солнце?

Я кивал, держа маму за руку, а она улыбалась.

– Найди ту, что станет твоим солнцем.

– Но ведь это будет непросто. Отец долго искал тебя и женился, когда Мара уже дышала ему в спину! – возразил я.

– У любви нет возраста. Она бессмертна, – отвечала мама. – Поэтому твоя любимая может появиться много лет спустя. Но не спеши венчаться. У тебя есть три брата, которые будут царями. А ты можешь жить так, как душе угодно.

– Но я тоже хочу быть царем!

Мама потрепала меня по волосам и крепко обняла.

– Когда найдешь любимую, и твое кольцо воспылает огнем, женись на ней и станешь царем, а она будет твоей царицей.

– А что делают с царицами?

– Проживают остаток дней счастливо и безмятежно. И часто растят детей, – отвечала мама.

– А если моей царицы нигде не будет? Что, если я состарюсь и умру один? Совсем-совсем один?

– Ну же, Кощеюшка, ты у меня такой солнечный мальчик. Как же может так выйти, что ты останешься один?

Кощей смотрит на Таю. Она делает глоток сыти и смотрит на него в ответ.

– Как видишь, – говорит он, – мамы больше нет, кольцо исчезло, а я остался один в бесконечном кошмаре.

5

Его история приводит меня к размышлениям о собственной жизни. Если бы мои родители столкнулись с его мамой, они бы друг другу понравились. Я ставлю кружку с сытью на стол, протягиваю ладонь и кладу ее поверх руки Кощея.

– Моя мама говорила почти то же самое. И папа.

– Неужели наши родители настолько похожи?

– Она говорила, что если я не перестану прятаться от всего мира, сидя в компьютере и чатах, то никого не встречу. И умру в одиночестве, потому что у меня плохой характер.

– Компьютер? – уточнил Кощей.

– Неважно. Это просто волшебная коробка…

– Как блюдце с наливным яблочком?

– Да. Вроде того…

Я улыбнулась ему. Слышать от Кощея рассказ о самом себе, да еще и о его детстве, было странно, но я почувствовала, что мы стали только ближе.

Мысли о кольце, свадьбе и проклятии не покидали меня, и я совсем забыла о том, что у Кощея день рождения. У меня не было с собой подарка или чего-то, что можно было бы ему пожелать. Мы знакомы всего неделю, а по ощущениям казалось, что вечность…и немного больше.

– Кощей, – позвала я, – можно я спрошу что-то, о чем могу пожалеть?

– Спрашивай.

– А если бы я тоже стала бессмертной? Мы бы смогли быть счастливы?

– Бессмертие – не игрушка. Получив его однажды, ты уже никогда от него не избавишься. И те страдания, что оно принесет с собой, никогда не будут стоить пусть и короткой, но жизни, – сказал Кощей.

Я сжала его руку. Потребовалось несколько мгновений, чтобы набраться смелости, и сказать то, о чем я почему-то боялась говорить вслух:

– Твое кольцо у Домового.

6

Я ждала от Кощея любой реакции, но только не такой. Секунду он сидел со спокойным выражением лица, а потом его кожа из бледно-голубой стала фиолетовой.

– Я…найду его и прибью! – сквозь зубы сказал Кощей, встал со стула и тот со скрипом отодвинулся назад. – Ужин окончен. Возвращайся в свои покои.

Не успела я пожелать ему спокойной ночи, как царевич уже исчез во мгле коридоров.

– Будем считать, что для него это дело чести, – пробормотала я, допила сыть и отправилась в спальню.

По пути мне встретилась Василиса.

– Ну? О чем говорили? – спросила она, вцепившись в мою руку зелеными лапками.

– О свадьбе, – буркнула я, – о чем же еще.

– Он сказал, что любит тебя? – от напряжения ее желтые глаза выпучились еще сильнее.