Кощей поднял голову, встал с трона и пошел ко мне. Он протянул руку.

– Пойдем, царевна, – сказал он, и я осторожно сжала его ладонь. Она была холоднее моей, но в ней чувствовалось едва заметное тепло.

Кощей подвел меня к стулу и отодвинул его.

– Почему мы должны сидеть так далеко? – спросила я, оглядывая оставшуюся длину стола.

– Неужто ты хочешь видеть мое лицо так близко? – спросил Кощей и наклонился.

Я сглотнула ком в горле. Сейчас или никогда.

– Мы ведь поженимся… почему бы не узнать друг друга получше?

Царевич оглядел меня с ног до головы. Не знаю, было ли это смущение, или же он попросту не хотел смотреть мне в глаза так долго.

– Твои слова звучат разумно. У нас осталось не так много времени, – ответил он, сжал мою руку и повел к трону. – Садись.

Я захотела подтянуть стул, но Кощей силой усадил меня на свой трон. Он взял стул и присел рядом, как если бы я была царицей, а он – простым слугой. Я разглядывала его, а в голове роились вопросы. Значу ли я что-нибудь для него? Можно ли изменить судьбу, и если да, то как? Неужели мне предстоит принести себя в жертву, как и другим девушкам, и только тогда проклятие, может быть, остановится?

Кощей коснулся моей руки, я вздрогнула. Наши взгляды встретились. И вдруг все стало просто. Даже слишком просто. Никому из нас не нужно было ничего говорить. Я понимала, что нужна ему, а он – что нужен мне. Невидимая связь, образовавшаяся между нами, с каждой секундой сплеталась все сильнее. И никому не суждено было ее разорвать.

Раньше одиночество казалось мне безумием. Карой, которая упала на меня за то, что я напугала родителей в детстве. Но только благодаря ему я поняла, что у одиночества есть своя красота: молчать рядом с кем-то, кто так же одинок, как и ты.

– Чего бы ты хотела отведать? – спросил Кощей.

– Не знаю. Мяса?

Он щелкнул пальцами. Двери распахнулись и в зал зашла Василиса. Он отдал ей приказ приготовить кролика с наиболее нежным мясом.

– Подожди, – я подскочила с трона, – подожди. Не надо убивать кролика!

– В наших лесах других зверей почти не осталось, – сказал Кощей.

– Тогда не надо мяса. Давай просто выпьем сыти…или еще чего, на травах, – предложила я, вцепившись в его руку.

Царевич посмотрел на наши переплетенные пальцы, повернулся к Василисе и сказал, чтобы она не подавала ничего мясного.

– Как пожелаете, – квакнула лягушка, поймала мой взгляд и подмигнула мне, прежде чем ушла за двери.

– Если ты и дальше будешь такой же сердобольной, то умрешь от голода, – сказал Кощей.

– Я никогда не ела кроликов и не хочу. Они слишком милые, чтобы их убивать, – пробормотала я.

– Вот поэтому, – царевич повернулся ко мне и провел ладонью по моей щеке, – поэтому ты и должна стать пятисотой невестой.

Его слова вызвали во мне противоречивые чувства. С одной стороны, Кощей признал, что хочет на мне жениться, с другой же сказал, что я для него – всего лишь пятисотая женщина. Эта мысль разозлила меня так, что щеки и кончик носа запылали. Я вцепилась в руки Кощея и сжала их так, что самой стало больно.

– Скажи, Кощей, – начала я, чувствуя, что с каждым словом распаляюсь. Приличные девушки так себя не ведут, но я никогда не считала себя приличной. – Почему ты не пытаешься поцеловать меня? Я тебе не нравлюсь?

– Любовь не определяется поцелуями, Тая. Люди целуют и тех, кого не любят. Мое отношение к тебе куда более…трепетное.

Казалось, что лицо вот-вот сгорит со стыда. А потом расплавится и растечется по телу, столу и трону. Я отпустила руки Кощея и прижала ладони к своим щекам, отвернулась от него и выдохнула.

«Ну и дура! – засмеялась Наташка. – Хотя бы журналы бы почитала или на Ютубе посмотрела, как правильно с парнями общаться. Особенно с такими древними!»

– Тая…

– Не смотри на меня, – когда Кощей попытался сделать это, я снова отвернулась. – Ты и вправду нечто!

– Что ты имеешь в виду?

– Никто из современных парней не отказался бы замутить с девушкой. Целоваться с ней, когда она сама на него вешается. А ты…ты просто берешь и каждый раз отшиваешь меня! – слова сами вырывались из рта, я распалялась, чтобы скрыть стыд, мурашками разбегающийся по телу.

2

Его костлявые руки сжимают мои плечи. Деваться некуда, и мне приходится подчиниться. Он поворачивает меня лицом к себе и склоняется так, что наши глаза находятся на одном уровне.

– Я видел, что многое изменилось в жизни людей за последние пятьсот лет. Но не думал, что для юной девицы важнее «повеситься на кого-то», чем быть целомудренной.

Я замолкаю и гляжу на него, а в голове – ни одной мысли. Кощей смотрит на меня хмуро, с укором, но вскоре его брови поднимаются и возвращаются на место. Он отпускает мои плечи и поправляет завязки плаща на шее, возвращая им приличный вид.

– Я позволил себе нарушить правила и побывал в твоей комнате. Но более я не хочу слышать о том, что ты будешь «вешаться на кого-то», даже если твои речи коснутся меня. Понимаешь?

Мои губы дрожат вместе с подбородком. Я чувствую, будто мне снова пять лет, и мама отругала меня за испачканное платье.

«Лучше бы я тогда утонула в болоте, – думаю я, утирая руками слезы, – видимо, моя жизнь действительно его, как он и сказал».

– Значит, на самом деле я тебе не нужна? – спрашиваю дрожащим голосом. – Ты хочешь только испытать удачу и жениться на мне, чтобы в очередной раз противостоять проклятию через мою смерть?

Кощей смотрит на меня и его ледяной взгляд пронзает в самое сердце. Мне становится холодно даже под его теплым плащом.

– Я позвал тебя на ужин не для того, чтобы думать о смерти или рассуждать о предстоящей свадьбе, – он подходит ближе, а я отступаю назад и упираюсь спиной в стену. – А для того, чтобы спросить, – Кощей склоняется ко мне и говорит: – Есть ли при тебе волшебное кольцо? До меня дошли слухи, что у тебя есть нечто особенное.

Я тянусь к груди под плащом и прикладываю ладонь к ключице, где еще недавно висело украшение.

– Нет, – тихо отвечаю ему, – у меня ничего нет.

Кощей вздыхает и качает головой.

– Если бы оно было у тебя, все стало бы проще. Но теперь…нет никакой надежды.

– Надежды на что?..

– На то, что мы будем счастливы.

3

Бывают такие моменты, когда сердце останавливается. Оно делает это потому, что не знает, как отреагировать. Ты либо очень счастлив, либо очень несчастен. А когда оба чувства объединяются, сердцу еще тяжелее решить, продолжать ли ему биться или просто отправить тебя в тот мир, где все спокойно и просто.