Утром на меня наткнулись бомжи. Пользуясь моим беспомощным состоянием, они украли металлоискатель и рюкзак с инструментом. Днем появилась какая-то строительная комиссия. Строители решили, что я забулдыга, и долго не вызывали «Скорую помощь». Наконец прибыла бригада врачей, и меня увезли в больницу, — закончил свой печальный рассказ Федя Матросов и покатил на коляске к Витебскому вокзалу просить подаяние.

По мнению исследователя аномальных явлений Андрона Фридмана, то, что произошло с кладоискателем в доме Гольца, возможно объяснить так:

— Поиск кладов — дело не только сложное, но и опасное. Особенно когда ищут заклятые клады, не подозревая об этом. Ведь многие из тех, кто их прятал, больше полагались не на тайник, а на силу колдовства. Опытный кладоискатель всегда принимает необходимые меры предосторожности, поскольку заклятие, охраняющее клад, представляет для непосвященного большую угрозу.

Однако могло быть иное — Черный человек! У Сергея Есенина есть поэма, где упоминается полуночный гость поэта — Черный человек. Так вот это не поэтический образ, а одно из последних упоминаний об этом выходце с того света. А впервые о Черном человеке в Петербурге заговорили в начале XIX века. Его появление связывают с именем актера Императорского театра Танеева, продавшего душу Дьяволу. Когда пришло время платы за сделку, Танеев решил бежать из России, но сумел добраться только до Московской заставы города, где погиб при весьма загадочных обстоятельствах. Очевидцы свидетельствуют, что карета актера вдруг окуталась смрадным дымом, вспыхнула и сгорела дотла в считаные мгновения. Отчего коляску охватил огонь, осталось тайной. Самого Танеева, даже его обгорелых костей, тоже не обнаружили. Но с тех пор на ночных улицах города стали встречать Черного человека, страшную тень несчастного актера, сожженного адским пламенем. Иногда такие встречи оканчивались для живых ужасной смертью. Словом, нельзя исключать того, что кладоискатель Матросов во время своих поисков встретился именно с этим петербургским кошмаром.

Тихвинский район Ленинградской области слывет «медвежьим углом». Места здесь глухие и малонаселенные, что делает их привлекательными для охотников и рыболовов. Осенью прошлого года сюда приехал поохотиться ведущий инженер завода «Электросила» Яков Айземан. Остановился он у своего знакомого в деревне Воложба.

Утром Айземан ушел в лес и заблудился. Последнее обстоятельство его не испугало, но немало огорчило, поскольку инженер считал себя изрядным следопытом и хорошим знатоком тихвинских лесов. Весь день он бродил по совершенно незнакомым местам, а ближе к вечеру вышел на едва приметную лесную дорогу. «Куда-нибудь да приведет», — решил Айземан и двинулся по ней. Дорога вывела его к заброшенному хутору на краю большого болота.

Судя по всему, хутор был покинут довольно давно. Изба и надворные постройки выглядели мрачно. Айземан поднялся на крыльцо и толкнул входную дверь. Она со скрипом отворилась. Внутри дома ничего примечательного не было, кроме следов давней ночевки: нескольких пустых консервных банок, бутылки из-под водки и охапки дров, брошенной возле лежанки.

Быстро темнело. С болота клочьями наползал белесый туман и тянуло промозглой сыростью. «Переночую в доме, а утром выясню, куда меня черт занес», — решил Айземан и начал устраиваться на ночлег.

Глубокой ночью он внезапно проснулся, почувствовав сквозь сон, как кто-то шаркающей походкой прошел рядом с ним. В первые мгновения инженер лежал неподвижно, но затем испуганно приподнялся на своем ложе. В кромешной темноте ничего не было видно, но Айземан чутко уловил в избе чье-то присутствие и с ужасом понял, что тот, кого скрывает мрак, смертельно опасен. Он торопливо щелкнул зажигалкой. Колеблющейся язычок пламени выхватил из темноты угол лежанки и стоящую в нескольких шагах от него сутулую фигуру старухи.

Айземан от неожиданности вскрикнул. Старуха медленно, словно незрячая, подалась в его сторону, растопырив обе руки. По избе потек сладковатый запах разложения, и Айземан ясно увидел, что к нему приближается труп!

В отчаянии он швырнул в покойницу зажигалкой «Нева», еще советского производства, здоровенной и увесистой, будто кресало. Она тяжело ударила старую в гнилой лоб и, отскочив, мгновенно потухла. В темноте раздался звериный вопль. Айземан бросился в сени. Страх придал ему силы, и он, одним рывком вырвав из закрытой входной двери крюк вместе с пробоем, выскочил на крыльцо.

В окне мелькнуло искаженное злобой лицо старухи. Затем показалась ее костлявая рука с судорожно скрюченными пальцами, которая стала быстро удлиняться, пытаясь схватить инженера. Айземан кинулся прочь от кошмарного дома.

Остаток ночи он бежал по каким-то зыбким кочкам, проваливаясь в торфяную жижу. На рассвете почувствовал под ногами твердую почву и обессилено рухнул. Отдышавшись, осмотрелся и понял, что находится недалеко от Воложбы.

Когда Айземан появился в деревне, то вызвал переполох среди местных жителей, настолько диким был его внешний вид. Однако все, что он рассказал, ничуть не удивило деревенских, поскольку о хуторе на болоте уже давно ходила нехорошая молва.

До войны там проживала одинокая старуха по прозвищу Корениха. Сколько ей лет и чем она занимается, толком не знал никто. Поговаривали, правда, что старуха — ведьма и хранит в своем доме старинную книгу по колдовству. Однажды даже видели, как Корениха бродила по деревенскому погосту, соскабливая мох с крестов на заброшенных могилах и собирая в кошелку кладбищенскую траву — мокрый вьюнец. Старуху боялись и обходили ее хутор стороной.

В 1941 году во время боев на тихвинском направлении в район деревни Воложба вышла немецкая пехотная часть. Хутор, где окопались наши передовые посты, немцы обстреляли огнем артиллерии. Осколок снаряда насмерть сразил Корениху. «Вот фашисты проклятые, угробили бабку», — после огневого налета вздохнули бойцы и похоронили убитую тут же, в одной из воронок.

С 50-х годов охотники, ягодники и грибники стали рассказывать о заброшенном хуторе страшные вещи. Одни слышали в разрушающемся доме чьи-то шаги и стоны, другие замечали в его окнах сутулую, седую старуху. В Воложбе отыскался атеист-комсомолец Гриша Волобуев, решивший развеять все суеверные страхи.

— Вы не советские колхозники, а старорежимные ослы! — заявил он односельчанам и, крепко избив своего родного деда как личность, наиболее подверженную суевериям, отправился на хутор развеивать вздор.

Через пару дней на Воложбинском болоте наткнулись на волобуевскую шляпу и кирзовый сапог — все, что осталось от комсомольца. То, что Гриша угодил в трясину и утонул, ни у кого не вызывало сомнений. Однако причина, загнавшая его на болото, так и осталась невыясненной.

Со временем хутор и дорога к нему заросли лесом и травой. Местные туда не ходили, и отыскать дом старухи можно было лишь с проводником либо случайно, так, как это произошло с инженером.

…Айземан уехал из Воложбы в Петербург, даже не вспомнив о брошенном на хуторе рюкзаке, патронташе и двустволке. По прибытии в город он обратился за разъяснениями к Андрону Фридману. Мнение знатока было следующим: